На меня смотрело знакомое лицо. Винф.
— Где ты был???
Его очевидным образом позабавило мое удивление.
— Садись на червя.
Он указал в сторону чудовища, от которого мы с Омо безуспешно спасались последний час. Девушка уже устроилась на его спине.
Она помахала мне с непередаваемым сарказмом.
— Ну же. Я что, зря земляного червяка приманивал?
Видят боги, я скоро его придушу этого ойгура.
Мы вынырнули на поверхность, когда сумерки уже кончились. Луна висела низко над горизонтом, заливая светом каменистую равнину. Казалось, кто-то разлил ртуть на землю.
Червь, пофыркивая, сбросил нас со спины и вернулся в пещеры.
— И тебе спасибо! — крикнул вдогонку Винф.
— Он что, понимает наш язык? — спросил я, спихивая Омо с себя. Мне предстояло ходить походкой больного радикулитом, по крайней мере, первые несколько дней, и не сказать, что я был в восторге от этой перспективы.
— Не думаю, — сказал Винф. — Но, надеюсь, интонацию он уловил.
У Омо своих вещей не было, но мы все равно взвалили на нее пару сумок. Раз уж идет с нами, то пусть несет груз наравне со всеми.
Сначала Омо делала вид, что ей тяжело — кряхтела, пригибалась к земле, однако ближе к утру стало ясно, что она могла бы потянуть вдвое больший вес без особого напряжения. Мы с Винфом уже начали уставать, а девчонка все скакала вокруг нас, время от времени подбирая приглянувшиеся ей камни. Я даже спросил, не подлил ли ей ойгур чего-нибудь специфического, однако тот покачал головой.
— Зато потом спать будет как убитая, — заметил он. — Я думаю, у нее в жизни были похуже вещи, чем наши сумки. Вот и радуется.
Некоторое время мы шли молча.
— Ты еще рад будешь, что я взял ее с собой, — вдруг сказал ойгур. — Ты и представить себе не можешь, как вам повезло.
Это звучало так, как будто я случайно подслушал его разговор с самим собой.
— Вам?
Но он больше ничего не сказал.
Омо ругалась как портовый грузчик, когда я, с помощью Винфа, будил ее. У меня уши сворачивались в трубочку, а ойгур только хмурился.
Небо затянуло неприятным серым маревом, и мы смогли, наконец, выйти из нашего укрытия — небольшого каменного полуалькова, образованного расколовшимся валуном. Солнце не проникало сюда, и кое-кто успел поспать, не опасаясь теневых стражей.
Я же, взбудораженный, ворочался то так, то этак, пока не бросил это бесполезное дело.
К полудню небо разразилось снегом. Изо рта вырывались облачка пара. На Омо было жалко смотреть — она мерзла и сопливила, однако от нашей помощи — из гордости, что ли? — отказывалась. Совсем как я, когда только встретил Винфа.
