— Вошла и увидела, — объяснила Катя. — Представляешь, что будет, если это письмо попадет ей в руки?
Лили шмыгнула носом. Посмотрела на папку, внутри которой лежало драгоценное послание, и осведомилась:
— А если она найдет его у тебя?
Катя махнула рукой.
— Не страшно! Скажу, что письмо адресовано мне! Там же нет твоего имени?
— Нет, — тихо прошептала Лили. — Он… он пишет «мой ангел». — Она хихикнула и вдруг с тревогой уставилась на Катю: — Может он меня обманывает? Вокруг столько красивых девушек! Ты, например…
— Вот еще! — перебила Катя. — Да он меня терпеть не может, говорит, что я ему все ноги отдавила! Только и слышу на репетициях: «Talons, ma chere, ta-lons!»[5]
Лили прыснула и тут же зажала ладошками рот.
— Он такой красивый, правда? — спросила она, отсмеявшись: — Но мама никогда не позволит мне за него выйти. Сама знаешь, как она мечтает о хорошей партии.
— Зато отец будет на твоей стороне.
Лили сморщила узкий лоб.
— Да, наверное. Папа добрый, поэтому мне его жалко. Он умрет, если я сбегу из дома и опозорю семью. — Она схватила Катю за руку: — Экка, что мне делать?!
— Поступай как знаешь, я-то здесь при чем? А теперь будь умницей, иди к себе и помечтай. У меня вечерний спектакль.
Лили вздохнула.
— Передай ему… — она поколебалась. — Нет, ничего не передавай.
— Ты можешь написать ему сама, — небрежно предложила Катя и сразу опустила глаза. Между ее бровями пролегла прямая напряженная складочка.
Лили мучительно раздумывала, глядя в окно.
— Я боюсь. Вдруг кто-нибудь узнает?
Катя вздохнула. Складочка на переносице разошлась.
— Тогда уходи к себе. Дай мне позаниматься перед спектаклем.
Лили послушно поднялась с кровати и вышла из комнаты.
— Не получилось, — пробормотала Катя, глядя ей вслед. И тут же поправилась: — Пока не получилось.
Она собрала листы нотной бумаги, разлетевшиеся по покрывалу, и начала вполголоса повторять хоровую партию, дирижируя правой рукой.
