— Сняли копии со всех документов?
— Постарарся, господин Труфанов! Глаза засрезились от напряжения.
— Можете идти. Поклон супруге!
Никагомицу приложил к плоской груди сложенные ладошки, наклонил голову и прикрыл за собой дверку.
— Неисполнительный клерк! Выгнал бы с треском да жену с детишками жалко.
— У тебя мягкое сердце, мальчик мой! — Батюшка перекрестил Леонида. — Да сохранит тебя Бог!
Они обнялись. Протоиерей троекратно поцеловал сына. Тот проводил отца до трамвайной остановки, помог подняться в вагон.
Вернувшись в контору, Леонид надел пенсне и погрузился в чтение тетрадок. Отец описывал церемонию обращения еврейки Розенфельд в православную веру. Девица была из хористок, которых содержал Григорий Михайлович Семёнов при атаманском дворе. Красавицы обходились в копеечку — до миллиона иен в год.
Далее следовало изложение обряда венчания атамана с вновь обращенной, которая в угоду щедрому покровителю назвалась православным именем Мария и взяла отчество Михайловна.
В тетрадках был обширный реестр «светских» расходов Григория Михайловича. Для ублажения невесты атаман приобрёл соболью шубу-манто ценой в 250000 рублей. Свадебный подарок жениха — кулон с бриллиантом — стоимостью 700000 рублей. В день ангела невесты преподнёс ей ожерелье с превосходной огранки изумрудом. Ювелир представил счёт на 280000 рублей…
Священник выделил исповедь некоего Зверева, который некогда доверился батюшке в Алексеевской церкви в Харбине. Казак был причастен к воровству казачьих знамён в Омске, к допросам «красных». Признался, что грех обуял его и он придумал пытку особой изощрённости: лежачему арестанту вливали через нос воду. Полковник Шепунов называл это «операцией с чайником». Жертва погибала в адских мучениях…
Чем дальше читал Труфанов записки протоиерея, тем яснее осознавал: документы взрывные! Дознайся штабисты атамана Семёнова о существовании таких обличений, беды не оберёшься! Он не исключал возможности, что дело может кончиться «операцией чайник». Не безопаснее ли переправить записки в Союз?.. Как распорядится Центр?..
Звякнул колокольчик над входной дверью. Нотариус поспешно убрал тетрадки в стол и скорым шагом очутился в небольшом холле.
— Гурген Христианович! — сердечно приветствовал он пришельца. Крепко пожал руку. Помог снять утеплённый плащ. — Как протекает жизнь, господин капитан?
— Вашими молитвами, дорогой Леонид Иванович! Да благоволением начальства, то бишь полковника Киото. — Наголян опустился в кресло, предназначенное для клиентов нотариуса. Закурил «Антик» — папиросу «от Лапото». Колечками пускал сизоватый дым.
