— Здрасьте, — неуверенно поздоровалась я.
Начальство посмотрело на меня искоса и промолчало. А коллеги теперь и на меня уставились со страхом. Я переступила порог и, чувствуя неприятность, спросила:
— Что-то не так?
Порфирий встал, подошёл ко мне, обнял за плечи и увёл в приёмную. Здесь он усадил меня перед своим столом — на стул для посетителей и клиентов. Сам сел в своё кресло, пожевал губами и сказал:
— Никогда не думал, что такое может произойти с моей конторой. Алёна… Даже не знаю, как сказать такое. — И он замолчал, упорно глядя на стол.
— Порфирий Иванович, говорите уж сразу, — тихонько попросила я.
— Вчера мне позвонили на домашний и велели тебя уволить, — тихо сказал Порфирий. — Слова сказать не дали. Добавили: если не уволю, конторы нашей не будет. Что мне делать? У меня около сотни человек работает… — И он сгорбился.
Я смотрела на него и не верила своим ушам. Меня — уволить? Этот Константин — он же извинился!.. И тут же шантаж… За что?! Чего он добивается? Мстит за то, что я предугадала?!
Оглушённая, я собралась с силами и, откашлявшись, сказала:
— Порфирий Иванович… Раз так… Что уж — увольняйте.
— Кому ж ты, Алёна, дорогу перешла? — вздохнул он и положил на стол мои документы.
Минут через десять я привычно завернула было к скверику, но на полдороге встала. Это больше не мой сквер. Надо забыть о нём. С трудом повернулась к дороге, по которой обычно ходила на работу. Птиц жалко, хоть и не пропадут… Вяло подумала: «Его номер остался. Послать, что ли, ему эсэмэску — сволочь, мол, ты?… А смысл? Ничего не изменить…»
И куда теперь деваться? Время — десятый час. Утро. А домой я вечером прихожу. Сказать родителям об увольнении? Я гордо вздёрнула подбородок! Ну уж нет! Найду работу — тогда скажу! Так… Работу. Вот где можно отсидеться! В библиотеке у Тани! Она работает в одной из городских библиотек — добраться до неё несложно. А газет с объявлениями по поиску работ у неё много выписывают.
Я немного взбодрилась и быстро вышла на остановку. Предстояла поездка с тремя пересадками. Но ничего. Доеду.
В троллейбусе забилась на переднее одиночное сиденье и постаралась думать бесстрастно. Итак, он меня уволил. Вчера цветы — сегодня оставил без работы. Холодно подумалось: а потом что? Опять цветы будет дарить за неудобство? Приеду домой — выброшу букет! И снова, как вчера, поднялось тёмное, когда совсем уж угрюмо подумалось: а если и я так? Возьму — и порежу его лицо на тех листах, на которых так трепетно пыталась прописать его здоровые глаза!
