По мнению большинства, я изложил совершенно невыполнимые планы. Мне заявили, что я не знаю обстановки, еще слишком молод, и коммунистическая партия должна была прислать более зрелого и уравновешенного представителя, обладающего большим опытом («Каким опытом?» — спрашивал я себя, выслушивая все эти филиппики).
Наконец достигаем договоренности, приходим к результату: все согласны с тем, что необходимо организовать в Аккуи Комитет национального освобождения.
Эта политика выжидания, эти страхи должны были быть в последующем постепенно изжиты. Должна была одержать верх точка зрения, которой всегда придерживался рабочий класс (класс, которому предстояло после предательства со стороны старых правящих кругов и их крушения объединить все национальные силы, чтобы организовать и повести борьбу за освобождение), а именно точка зрения, согласно которой борьбу нужно продолжать до победного конца, эта борьба против захватчиков должна быть массовой, и вести ее следует без передышки, без компромиссов, пока она не перерастет в освободительное народное восстание.
Сразу же после совещания я устанавливаю связь с группой партизан, действующих в горах между Лигурией и провинцией Аккуи.
Ими командовал коммунист Вальтер Филлак, впоследствии повешенный немцами в Куорнье в феврале 1945 года[10].
Вместе с юношами из Аккуи и из соседних сел мы начинаем организовывать несколько отрядов, чтобы проводить операции в нашем районе.
Полиция, хорошо знающая мое антифашистское прошлое, уже ищет меня. Она снова напала на мой след, потерянный ею 25 июля 1943 года, когда я покинул остров Вентотене.
Товарищ Джузеппе, связной между Турином и нашим районом, зная, что полиция идет за мной по пятам, подсказывает возможность использовать меня в самом Турине. Проходит еще несколько дней, и вот подтверждение: я должен приготовиться к отъезду. Решаю выехать через день после получения приказа. Ночью в узком переулке, где стоит дом приютившей меня тетки, раздаются размеренные шаги патруля. В темноте движутся тени вооруженных людей как раз перед нашим домом. Вот они останавливаются и вдруг начинают настойчиво стучать в дверь той комнаты, в которой я обычно сплю и которая выходит прямо на улицу.
Однако вот уже несколько ночей, как я, словно движимый каким-то предчувствием, перешел в находящуюся на втором этаже комнату тетки. Тетка, дрожа от страха, открывает дверь, и полицейские направляют на нее дула автоматов. «Мы ищем Джованни Пеше, вашего племянника; мы знаем, что он здесь, в вашем доме; где он спрятался?» Бедная женщина отвечает, что, кроме нее, в доме никто не живет, что она знать не знает, где ее племянник, что уже давно не видела его. Но полицейские шарят по всем углам.
