Исмаил очень опасался, что майор заметит слежку, и был крайне осторожен, не садился с ним в один вагон ни в метро, ни в электричке. К счастью майор смотрелся явно чем‑то озабоченным и не особенно часто оглядывался. Привычка выслеживать дичь в горах помогла — Исмаил остался незамеченным. Когда приехали в посёлок, опасность, что на него станут обращать внимание, как на "лицо кавказской национальности", резко возросла. Выяснить в какой дом пойдёт Сурин, тоже оказалось сложно, ибо тот сначала минут пять таскал повисшую на его шее девчонку, видимо свою дочку, потом чинил забор и пошёл к дому с тыла. Как только Исмаил убедился, какой именно его дом, он развернулся и поспешил на станцию, чтобы вернуться в Москву — в электричке он чувствовал себя спокойнее, ибо там постоянно ездили кавказцы‑торговцы
Сурин в состоянии «смятения мыслей» просидел в своём травяном укрытии ещё некоторое время и только тогда, будто только пришёл, предстал перед женой и сыном. Радость Лены, вызванная его нежданным появлением, тут же сменилась разочарованием, когда она узнала, что он уже завтра должен уехать для заступления на дежурство с субботы на воскресенье. В то же время жена вела себя так, будто ничего особенного за десять минут до того не произошло, впрочем, так же как и сын, который лишь поздоровался, продолжая работать на «плантации». На вопрос: как дела, что нового? Лена лишь отмахнулась:
— Да что тут может быть нового… ничего, мы вот работаем, а Ирка гуляет. Небось, видел её?
Так и эдак Сурин пытался "подвигнуть" жену к объяснению, но та, похоже, была совершенно искренна, вела себя, как ни в чём не бывало. Она сначала накормила мужа с дороги, потом пошла заканчивать стирку. Спросить в лоб: что за странные игры затеяла она с сыном, и что там случилось… в душевой? На это он почему‑то так и не решился, хотя только об этом и думал.
Поев, Сурин пошёл пилить и колоть дрова, ибо получалось так, что еженедельный субботне‑банный день переносился на сегодня, пятницу. Сын терпеливо и безропотно собирал жуков, а Лена постирав, вывесила бельё. Ближе к обеду Сурин всё же задал "наводящий" вопрос:
— А Антошка, что сегодня смирный такой, пашет, спины не разгибая, даже не возмущается?
— Возмущался, ещё как, с ребятами в волейбол, видите ли он договорился. Моду взял каждый день там пропадает. Ремнём по заднице получил и перестал возмущаться, — совершенно спокойно ответила Лена.
"Ничего себе, это называется получил, только не понятно кто кого там… по заднице", — размышлял про себя Сурин, не в состоянии понять почему жена скрывает от него случившееся и ещё больше удивляясь её не показному спокойствию. "Может она боится признаться, что уже не справляется с сыном? Но нет, непохоже. Неужто считает, что он ничего не должен знать? Странно…"
