Подозреваю, что Сударь удивился не меньше меня, ибо его мощное извержение не заставило себя долго ждать, и он еще некоторое время дрожал в моих объятиях.
Результатом сеанса для меня были трясущиеся коленки и склонность к хихиканью.
Сударю почему-то это не показалось смешным.
Когда я приехала на следующую ночь, Лебедь встретила меня у двери.
— Его нет, — сказала она.
Лицо у меня наверняка было в тот момент похоже на лицо ребенка, которому сказали, что Рождество отменили.
— Где он?
Лебедь повела золотистой бровью.
— Я не держу его на поводке, Офелия.
«А мне бы этого хотелось», — подумала я.
Досадуя на свою детскую реакцию, я тут же подобралась и высокомерно кивнула Лебеди.
— Разумеется. Будь добра, передай ему, что я буду ждать от него послания касательно продолжения наших уроков.
Лебедь усмехнулась.
— Неплохо. Очень царственно. Но тебе не стоит волноваться. Он желает видеть тебя завтра вечером. А сегодня советует хорошо выспаться. — Она сложила руки на груди и смерила меня мудрым взглядом. — Тебе понадобятся силы.
Не желая показывать, как поднялось мое настроение, оттого что Сударь хочет вскоре увидеться, я пожелала куртизанке доброй ночи и украдкой вернулась в дом родственников. Забравшись в согретую Силлой постель, я вынуждена была признать, что благодарна за возможность поспать нормально, а не урывками.
Кроме того, Лебедь оказалась абсолютно права. Следующая ночь потребовала от меня всех накопленных сил.
Вместо того чтобы, как положено, ласкать мою кожу, руки Сударя были сцеплены за спиной. Он был одет в темный халат и брюки, а я так и осталась в черном платье горничной, в котором сбежала из дому.
Я шумно сглотнула.
— Не понимаю. Ты хочешь, чтобы я занималась любовью… сама с собой?
Он почему-то сегодня казался выше и как-то крупнее. А еще холоднее — почти как в первую ночь, которую мы провели вместе. Я привыкла к веселому и смелому любовнику и почти забыла о прежнем мрачном и порочном надзирателе.
В ответ он освободил одну руку и повел ею в сторону кровати.
— Пятый «грех» — это алчность. Искусство порождать желание без единого прикосновения.
А я тем временем уже задавалась вопросом, как куртизанка может обратить себе на пользу «грех зависти».
— Ты не будешь ко мне прикасаться?
Он вернул руку за спину.
— Не буду. Я разложил на постели кое-какие вещи. Ты воспользуешься ими, чтобы заменить меня, чтобы заставить меня, тебя захотеть.
Я облизала губы и бросила взгляд на кровать. Там меня ждал старый друг — павлинье перо. Тут все было понятно. Рядом лежал закупоренный пузырек из венецианского стекла, наполненный золотистой жидкостью. Дальше шел короткий и толстый резной стержень из слоновой кости, форма которого была мне весьма знакома…
