— Возможно, он и есть щедрый, — без особого интереса буркнул Сударь.
Я нахмурилась и прошлась пальцами вверх по его телу.
— Он преподносит мне золото и бриллианты, но это пустые дары, потому что все это будет принадлежать ему, как только мы поженимся. Он хочет упрятать меня в один из своих бархатных футляров, чтобы потом, когда будет охота, вынимать и красоваться.
Я поднялась на локте и сердито взглянула на Сударя. Он открыл один глаз под маской.
— К подарку прилагалась записка, — возмущенно продолжала я. — В ней говорилось: «С нетерпением жду, когда мир увидит вас в моих бриллиантах». Ты можешь себе это представить?! Он собирается сделать из меня витрину своего богатства!
— Ты бы отлично справилась с этой задачей — с такой-то грудью. — Он игриво ущипнул меня за сосок. — А что? Ты можешь выставлять напоказ все, что угодно: драгоценности, шарфы…
— Колокольчики для коров, — рассмеялась я. — Хомуты для быков…
Сударь ответил мне полуулыбкой, перед которой я всегда оказывалась бессильной.
— Ты могла бы получить все, о чем мечтаешь.
Я пожала плечами.
— Да, за это можно продать душу. Или же оставить ее при себе, сделаться куртизанкой и все равно это получить.
Покачав головой, Сударь убрал мне за ухо выбившуюся прядь.
— Ты умеешь меня удивить, милая Офелия. — Его хриплый шепот всегда вызывал во мне сладкую дрожь. — Большинство женщин жить не могут без драгоценностей.
— О, я люблю драгоценности, — сказала я, устраиваясь поудобнее на его плече. — И надеюсь, что у меня их будут горы. А вот чего не люблю, так это напыщенных подарков, которые вовсе не подарки, а приманка с крючком внутри от мужчины, который меня не знает и даже не пытается узнать. Как насчет искренней лести, основанной на искреннем понимании?
— Хм. Отошлешь ему камни обратно?
Я усмехнулась.
— Конечно нет. Я их отдала. Приют Челси отлично проживет годик, а то и все три благодаря щедрости лорда Малкольма. Когда я уходила, они уже подумывали повесить его портрет в парадном зале.
Сударь долго молчал. Потом глубоко в его груди родился не то рык, не то смех.
— Да здравствует лорд Малкольм!
Улыбнувшись, я обвила руками его шею и закрыла глаза в надежде, что он будет рядом, когда я проснусь.
Но он ушел.
Следующая ночь была вихрем не менее порочных и изысканных наслаждений. Под умелым руководством Сударя я изучала «грех лени», который на поверку оказался искусством эротического массажа и медленного, неторопливого совокупления. Ощущения наши растягивались во времени, и мы проваливались в иной, сказочный мир неспешных удовольствий. Я была ошарашена, когда эта чудесная, легкая сладость внезапно подхватила меня к вершинам интенсивного и длительного оргазма.
