Дженис покачала головой:
— Зачем все усложнять? Разве ты сможешь без меня?
Она подняла на него взгляд из‑под длинных влажных ресниц.
— Будешь ли ты скучать по мне, Люк Каллахан?
Будь он проклят за то, что открыл слишком много! Ей не станет легче, если она узнает, что он будет не просто скучать, а страдать.
Наступило продолжительное молчание, пока он раздумывал, что ей сказать. Заглянув в ее глаза, Люк увидел там всю свою надежду на счастье. Когда она уедет, эта надежда превратится в прах.
Как бы ему хотелось, чтобы она вообще никогда не пробуждала в нем этих чувств!
— Ты боишься признаться в этом, не правда ли? — Голос ее звучал почти торжествующе. — Но уже слишком поздно. Ты этого не сказал, но тоска в твоих глазах красноречивее слов говорит, что тебе без меня не будет жизни. Ты просто пытаешься меня защитить.
Он сердито посмотрел на нее. У него больше ничего не осталось, ни одного аргумента. Она забрала все. И вот его жизнь оказалась в ее руках. И внезапно его охватил гнев.
— Все было в порядке, пока не появилась ты! Ты разрушила все мои представления о том, как жить. — Стена, которой он окружил себя, обрушилась, превратившись в обломки, которые теперь лежали у его ног. — Ты думаешь, я смогу жить, зная, что ты отдалась подлецу?
— Тебе и не придется. — Она схватила его за руку. — Ты не рассматривал другую возможность. Я убегу вместе с тобой. Меня не волнует мой титул и состояние. Мне безразлично, что ты грум, а я леди. Давай убежим. Прямо сейчас. Я люблю тебя. И хоть ты не сказал этого прямо, я знаю, что тоже любишь меня.
Он отстранился от нее.
— Это безумие. — Она озвучила самую нелепую идею из всех, что ему когда‑либо доводилось слышать. И его возмутило, что она так легко и свободно играет со своей жизнью.
— Почему? Почему мы не можем убежать? — Лицо ее все еще светилось этой дурацкой надеждой.
Потому что он недостоин ее; потому что не заслуживает привилегии даже просто находиться рядом с таким ангелом, с этой нежной девушкой, в сердце которой так много любви, что она готова бросить все ради сомнительного будущего с обычным конюхом.
Она не хотела понимать это, но он ее погубит, поскольку не имеет понятия, как надо любить, не знает, как жить среди людей и давать им то, в чем они нуждаются. Так что это ходячее несчастье могло принести ей, кроме боли?
Люк судорожно сглотнул.
— Я не позволю губить тебе свою жизнь из‑за меня.
— Я и не собираюсь. Наоборот: буду заново строить! — воскликнула она с таким жаром, что едва не опалила ему душу.
