Но что, если Дженис и вправду поймали, а за ним прислали лакея, чтобы отволочь к Грейсону на расправу?
А что, если это пожаловал сам братец?
Единственным оружием Люка были собственные кулаки, и теперь они крепко сжались, готовые нанести удар любому, кто замыслит причинить ему — или Дженис — зло.
— Люк! — послышался слабый шепот.
Он почувствовал, будто тугой узел развязался у него в груди, и поспешил к двери, чтобы помочь ей войти.
Все его страхи вмиг улетучились: она не только его поняла, но и рискнула всем, чтобы увидеть. А что касается записки, она наверняка просто побоялась ее взять. Одетая только в ночную сорочку и закутанная в шаль, она протиснулась сквозь узкую щель в двери и плотно закрыла ее за собой. Когда она спускалась по ступенькам, Люк подхватил ее за талию, поднял и крепко поцеловал.
Ну вот, сказал он себе, он и наступил, этот момент. Наконец‑то. Момент, когда он почувствовал себя любимым и в полной безопасности.
— О, Люк, — снова прошептала она между жаркими поцелуями, которыми он осыпал ее губы, глаза, нос, щеки.
— Ты пришла, — выдохнул он.
— А ты сомневался? — нежно сказала она, касаясь его губ. — Все это время я не могла думать ни о чем другом, кроме встречи с тобой. Холси шантажом вынудил меня дать согласие на его предложение: сказал, что жестоко разделается с тобой, если я откажусь.
Люк мгновенно заледенел.
— Значит, он знает о нас?
Дженис печально кивнула:
— За мной наблюдали, а потом он сам подстерег меня, когда я возвращалась к себе.
Осознание того, что подверг Дженис опасности, больно поразило Люка. Он нежно обнял ее за плечи.
— И как он себя вел? Не пытался причинить тебе вред? Если что, я его…
— Нет‑нет. Я могу о себе позаботиться! — решительно перебила его девушка. — Но вынуждена признаться, похоже, я не способна из этого выпутаться. Мои родители и кое‑кто из членов семьи прибывают сегодня днем, чтобы сначала поближе познакомиться с герцогом, а затем благословить наш союз.
— В таком случае ты должна сказать «нет», — заявил Люк. — При отце и братьях тебе не страшен гнев Холси. Скажи родителям правду: он тебя принуждает к этому браку.
— Нет. — Дженис покачала головой и, невесело улыбнувшись, отбросила непокорную прядь с его лба. — Я не могу подвергнуть тебя риску.
Люк приподнял ей подбородок и, заглянув в глаза, сказал:
— Мне не страшны ничьи угрозы. С одиннадцати лет я привык сам заботиться о себе, поэтому ни увольнение, ни другие способы наказания меня не пугают.
