В ответ она рассмеялась, и Люк сдался:
— Ну что ж, вы сами этого хотели. Только знайте: то, что мы здесь делаем, всего лишь урок любовной игры, и ничего больше.
— Так и должно быть, — быстро согласилась Дженис. — Вы простой грум, а я благородная леди.
— Совершенно верно.
Когда он спустил с ее плеч ночную сорочку и увидел в свете фонаря два молочно‑белых полушария, увенчанных розовыми сосками, то невольно с шумом втянул воздух. Они были восхитительны.
— С вас нужно писать картины, — заметил он.
Она улыбнулась и, стянув с него рубашку, потерлась грудями о его мускулистую, поросшую жесткими завитками грудь.
Когда она потянулась к его брюкам, он помог расстегнуть их, но предоставил стянуть до бедер самой.
Услышав ее восторженное «ах!», когда предстал перед ней в блеске своей наготы, Люк невольно улыбнулся.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и ему это было приятно.
— Выглядит довольно внушительно, — раздался ее шепот, и она судорожно сглотнула.
Он рассмеялся и притянул ее к себе, упиваясь нежной шелковистостью кожи.
— Со мной вы в полной безопасности. Сегодняшний урок ограничится только взглядами.
Она прижалась к нему теснее, и Люк добавил:
— Однако мы еще не закончили с вами.
Он обхватил ладонями ее талию, и все ее тело тут же напряглось в предвкушении.
— Я не сомневался, что обнаженная вы прекрасны. Так и есть.
Она прикусила губу.
— Мне… мне тоже нравится мое тело: ноги… форма груди.
— И живота, — добавил он, пробежавшись по нему ладонью. — Он безупречен. В вас все совершенно.
Она накрыла ладонями его пальцы на своей талии и слегка надавила, направляя вниз. Он подхватил ее движение и, опустившись на колени, принялся медленно стягивать с нее панталоны, покрывая поцелуями открывающиеся участки кожи. Панталоны упали к ее ногам, и она, переступив, освободилась от них. Прежде чем встать, он зарылся носом в островок шелковистых завитков, раздвинул ей ноги и провел языком по нежной жемчужине между лепестками плоти.
— Это восхитительно! — простонала она, склонившись к нему на плечо, стараясь выражать свой восторг не слишком шумно. — Именно… этим они занимаются в Холси‑Хаусе?
Он проник языком внутрь ее естества, затем поднял голову и посмотрел на нее. Ее лицо выражало такое потрясение, что он невольно рассмеялся.
— Если… если так, зачем вообще покидать спальню?
Он закинул ее ногу себе на плечи, поддерживая за ягодицы, принялся ласкать губами и языком нежную раковину и чувствительный бутон, пока она не забилась в его руках, тихо вскрикивая от наслаждения, снова и снова.
