— Мой дед тоже вс‑с‑сегда пел это, — заметила сиделка с особенно отчетливым свистом.
— Что за шум с галереи музыкантов? — прикрикнула герцогиня. — Я не выношу флейту. Такой жеманный инструмент. Дайте мне трубу.
Дженис взглянула на сиделку: лицо бедняжки побагровело от обиды на столь явное неуважение, — и прошептала:
— Мне очень жаль…
Сиделка повернулась к ней квадратной спиной.
— Ваше величество! — с укором воскликнула девушка, расстроившись из‑за миссис Пул. — Вам следует быть добрее. Должно быть, вы ужасно несчастны, раз так придираетесь к тем, кто за вами ухаживает.
— А как вы думаете, я могу должным образом править из этой кровати? — Старушка тяжело вздохнула. — Между прочим, как продвигается ваш план? Вы послушались моего совета?
— Да. — Дженис рада была сменить тему. — И это дает свои плоды.
Ее величество захихикала.
— А я что вам говорила? Итак, что вы сделаете в первую очередь, когда станете герцогиней?
— Не думала об этом. — Лицо Дженис запылало. — Возможно, позже… Мы лишь на начальной стадии… стратегии.
Вдовствующая герцогиня махнула рукой:
— Все произойдет быстрее, чем вы думаете. Так что готовьтесь: скоро станете могущественной женщиной.
— Как вы?
— Мне есть что вспомнить, — самодовольно заявила пожилая леди, но тут же нахмурилась. — Хотя… хотя я припоминаю, что не всегда умела воспользоваться моментом с выгодой для себя. Мне следовало высказываться открыто. Следовало чаще говорить «нет». Нет!
Она хлопнула ладонью по покрывалу, и Дженис, заметив, как задрожали у нее губы, стали заметнее морщины вокруг рта и глаз, взяла старушку за руку.
— Все в порядке. Пожалуйста, позвольте мне спеть для вас еще.
Но вдова, похоже, совершенно забыла о ее присутствии:
— Я стояла рядом… знала, что он сделал.
— Я знаю прекрасную походную песню…
— Но я не знала, что мне делать, — упорно продолжала герцогиня, не обращая никакого внимания на Дженис. — Видите ли, я любила его. Он был всем… всем, что у меня осталось…
Она вздернула подбородок и устремила взгляд в пространство: истинное воплощение благородной королевы.
Повинуясь внезапному порыву, Дженис взяла обе ее ладони в свои и нежно пожала.
— В самом деле, ваше величество, вы сделали все, что могли. Пожалуйста, не надо сожалеть ни о чем.
— Сожалеть? — Хрупкая немощная леди презрительно усмехнулась. — Этого я не могу себе позволить. Долг, знаете ли. Мы должны…
Внезапно умолкнув, она, несколько раз втянув воздух с растерянным видом, схватила носовой платок и оглушительно чихнула.
