Я хотела сказать, что вся беда в моей бригаде состоит в том, что слаба дисциплина, что обязательно двое-трое на работу не выходят, а на нашем деле должен быть людей полный комплект. Хотела я сказать все это, но меня начали перебивать, я сбилась и села.
— Хватит, — сказал Василий Карпович. — Ничего у вас не понять. Скажи-ка ты, дядя Иван.
Дядя Иван запахнулся в шинель и задумался.
Недавно о нем писали в районной газете, и с тех пор он стал сам на себя удивляться.
— Вот, ребятишки, дело какое, — начал он, подумав. — Нюшка со своими комсомольцами, конечно, плохо работает. Пока ейный батька был председателем, неловко это было говорить, а теперь сказать надо. Слабо они руками шевелят, слабо поворачиваются… А потом тут с этой нормой чего-то неладно. Вот, к примеру, наша бригада на Косом клину сеет, нам норма выведена сорок две минуты на гектар, час двадцать четыре на два, так и далее… А ихняя бригада на буграх работает выборками, трактор кривуляет, разворачивается каждую минуту, ровно козулю пляшет, — норма какая выведена? Норма — обратно сорок две минуты на гектар, так и далее…
Издали донесся долгий двойной гудок паровоза. За стеной закричал петух, и все засмеялись, потому что поняли, что петух спросонья спутал гудок с кукареканьем.
— Ну, ладно зубы скалить, — сказал дядя Иван. — Вот, значит, сорок две минуты на гектар… И я так думаю, надо Нюшке своих девчат покрепче держать и норму им немного скинуть.
— Не туда ты гнешь, дядя Иван, — сказал Василий Карпович. — Что у вас нормы одинаковые, это плохо. Разбудите-ка Тамарку. Мы на Косом клину норму повысим…
Поднялся шум. Но Василий встал, начал говорить, и все стихли. Говорил он недолго, но дельно, словно все дела в нашем колхозе ему известны. А закончил так: «В пять часов утра всем быть на поле, как из пушки. Хоть полные сутки ездить, а чтобы дневное задание выполнять. Нюша правильно хотела сказать, да запуталась. Я сам за нее скажу: чтобы к пяти часам бригада была на поле вся. Вот так. А к комсомольцам я сам с утра выйду, помогу. Посмотрю, в чем дело».
— Нужен ты нам, — сказала Паша. И когда мы вышли на улицу, я сказала ему, что нам нечего помогать, что бригада дяди Ивана на гладком месте не много больше нас делает.
— А нас на буксир никто еще не брал, и никому брать не дадим, — добавила Паша.
— Ну, ладно, — отвечал Василий Карпович, — пойду к дяде Ивану, коли вы такие гордые. А вам, Нюша, чтобы через два дня нагнать график. Как из пушки.
