Один мужик с женой жил очень гоже,
А черту это — в горле кость:
Поссорить хочет, да никак не может,
Аж разбирает черта злость.
Не ест, не пьет, не опит и всё хлопочет,
А толку нет от черных дел.
Трет черт хвостом глаза, заплакать хочет,
Он сам себе осточертел.
Как вдруг глядит — шкулдык, шкулдык — бабуся
Как раз в деревню ту идет;
Черт думает: «Дай бабе поклонюся,
Авось она их разведет».
Пред бабой он предстал орлом-мужчиной,
Та аж ощерила клыки.
Черт бабе рассказал всё чин по чину,
Пообещал ей башмаки,
Как только муж, мол, женку отдубасит.
По-своему и клятву дал.
За дело бабка горячо взялася.
(Черт бабу очень тонко знал
Еще с тех пор, как яблоко украла Ева
В раю господнем где-то, там,
С того и богом проклятого древа,
Через которое пропал Адам.)
Вот бабка — шасть к той женке полегоньку,
Давай хвалить: что хорошо живут,
Что редко где найдешь такую женку,
А краше и не сыщешь тут.
А если женка знала бы секреты,
Как мужика приворожить,
Еще счастливей и дружней при этом
Они бы с мужем стали жить.
«Есть у мужчин под самым кадыком
Сердитый волосок один,
У спящего ты срежь его тайком,
Век будет как послушный сын!»
Дала тут женка бабе, что имела,
И баба с богом — за порог.
А женка с радости и завтрака не ела:
Уж то-то будет муженек!
Мужик пахал близенько от ракит,
А баба мимо шла… шкулдык —
И стала вдруг. «Бог в помощь!» — говорит.
«Спасибо, — вымолвил мужик,—
Что слышала хорошего, бабуся?»
— «Ой, много слышала! Да вот
Не знаю, говорить ли, нет? Боюся!
Теперь на брата брат идет,
А женку верную попробуй-ка сыскать?..
И у твоей миленок есть;
Хвалилася, как будешь в поле спать,
Так бритвой голову, мол, хочет снесть…»
Сказавши это, марш в лесок старушка,
Легла у первого куста,
Следит и ждет; хоть кашель душит,
Но приоткрыть не смеет рта.
А женка с завтраком спешит, как может,
У ней своя тревога и нужда…
