Вот был бы я социалист, да и ружье имел,
То я б так взгрел
Стражников, земских, становых и прочих собак!
А так — один кулак!
Приходят социалисты, листовки тычут,
Бунтоваться кличут,
А дали б только пороху хоть горстку,
Пистолет, винтовку,—
Отдал бы последнюю рублевку
За пули и дробь.
Так то племя проклятое въелось в кости,
Такой нагнало злости,
Что сладу нету…
Становой — пан, а земский — важней стократ,
А кто наихудший гад —
Так стражник из Заполья!
А что б ему — недоля!
Было б кому губить свет,
А чтоб его сгинул след!
Пас свиней этот шкода
У соседа Петра Сороки два года,
Потом в кучера пошел к начальникам нашим,
А теперь царским стал стражем.
Стражник, шутите, — сила,
А хоть бы тебя болячка задавила!
Хоть бы тебя разорвало в клочья,
Хоть бы покоя не знал ни днем, ни ночью, —
Так ты мне осточертел,
В холодной из-за тебя я сидел!
Набрехал, накрутил, дали медаль;
Только то, что ружья не имею, — жаль,
Но не бойся, я не сплошаю, как дам,
Аж брызги полетят, поленом по мозгам!
Не жить тебе, гаду, —
Ужель нет с этими шельмами сладу!
Глянь и там и тут,
Что ни день их бьют,
Начиная с Сената,
Вплоть до стражников, ихнего брата,
То бомбой, то из пистолетов,
Что ни день — меньше эполетов.
Хоть эту дрянь и разводит царь,
А корми их пахарь, как встарь,—
Попросту мужик.
Известно: каждый из царских слуг привык —
Мало им пенсий! — грабить мужика.
И чем проворней у них рука,
Тем чины быстрей идут.
Гляди, министр он, генерал,—
А за что? За то, что, как по-русски говорится,
воровал.
А мужик — так за вязанку дров
Сиди пять годков.
