– Ну что, продолжим поиски? – спросил Аттикус.
– Давай лучше поднимемся на крышу и полюбуемся видом, о котором рассказывал Барт.
– Ведь Вес…
– Слушай, я обо всем помню, – прервал его Дэн. – Мы быстро, одна нога здесь, другая там.
Он бросился вверх по лестнице. На втором этаже рынка торговали одеждой, бижутерией, поделками народных мастеров, картинами и антиквариатом. Продавцы буквально вились вокруг покупателей.
– Купи по дешевке!
– Нигде такого не найдешь!
– Порадуй свою маму!
Дэн быстро прошел сквозь толчею, не обращая внимания на предложения торговцев, и остановился у лотка, где висели удивительно красивые изображения пустыни. Перед мольбертом стоял старик. В отличие от остальных продавцов, он мельком взглянул на мальчиков и отвернулся.
– Решил коллекционировать живопись? – спросил Аттикус.
– Размечтался! Просто понравилось. – Дэн стоял перед большим полотном, на котором были изображены ворота Иштар – точная копия ворот в Пергамском музее, вплоть до розы ветров под одним из быков. – Видишь фигурки туров справа?
– Вижу, – ответил Аттикус. – Не думал, что ты знаешь это слово.
Дэн заметил сарказм, но пропустил его мимо ушей.
– Все знают, что тур – это вымершая разновидность быка.
– Вообще-то не быка, а гигантской коровы, – уточнил Аттикус. – Они были под два метра ростом.
Дэн уже не слушал.
– Ладно, взгляни на гигантское жвачное в правом углу!
Аттикус склонился ближе.
– Ух ты! Это же компасная роза де Вирга!
Мальчики обернулись к старику-художнику. Он оторвался от холста и уставился на них немигающим взглядом.
– Вы говорите по-английски? – спросил Аттикус.
– Да, и еще по-французски, по-немецки, по-испански и на всех местных диалектах, – с достоинством ответил художник. Он вышел из-за мольберта и вытер руки о перепачканную красками блузу. – А вы – мальчики с частного самолета, которые разыскивают старинную рукопись.
– Откуда вы…
Художник махнул рукой.
– Весь Тимбукту знает, зачем вы здесь. Насколько я понимаю, рукопись вы не нашли.
– Пока нет, – ответил Дэн. – Ваши картины?
– Да, это мои работы.
– Должно быть, нелегко приходится мастерам кисти в Тимбукту, – предположил Аттикус.
– Единственные, кому здесь живется легко, это мастера кинжала. Я рисую, потому что люблю рисовать. Иногда продам картину-другую, вот только большие полотна не уходят.
– И давно вы здесь? – спросил Дэн.
– Я приехал в Тимбукту девятилетним мальчиком. Отец был персидским дипломатом, начальство его недолюбливало и выслало сюда. Когда мне исполнилось десять, он умер. Мать вышла замуж за местного богача, и мы остались в городе. Кажется, вы знакомы с моим сыном – Башаратом.
