Упавшие зерна. Бегущие ландыши | страница 36



И оттого, что всюду и везде
Звенит вода и каждый звонок звук,
И оттого, что ласковой звезде
Раскрыл объятья белые урюк,
И оттого, что небо в легкой мгле,
И стала вдруг для счастья грудь тесна,
Я знаю, что во мне и на земле
Весна.

Апрель 1937 года, Ташкент

Из цикла «Опять на родине»

МУЗЕ*
Какой печалью ты больна
И отчего тебе не спится, —
Луна, беспечная луна
На небе тонко серебрится.
Кладет таинственную сеть
На город, где угасли шумы.
Быть может, лучше не жалеть,
Быть может, лучше и не думать.
Зачем же ты, склонившись ниц,
Мне шепчешь в предрассветной рани,
Что за решётками темниц,
Так много гордых умираний.
И ты давно уже не та,
С которой мы с издетства дружны,
Или с тобой путём креста
Отныне нам подняться нужно.
И нужно рассказать о том,
Что знает всякий, даже дети,
Чтоб не остаться нам потом
Перед столетьями в ответе.

Июль 1937 года

ТОСКА
Была я в детстве весела,
Но как-то раз тоска пришла.
Сказала: – Будешь мне сестра,
У моего садись костра,
Идти дорогою одной
С тобою мне – тебе со мной.
С тех пор, хотелось ли прилечь,
Тоска моих касалась плеч, —
И был ли день апрельский люб,
Тоска моих касалась губ.
Тревожной ревностью полна,
Ходила вслед за мной она
И над холодною золой
Шептала мне с улыбкой злой,
Что много здесь – и там, и тут —
Таких, что счастливо живут,
Кто, свой покинув тёплый дом,
Гуляют под руку вдвоём;
О шуме радостном гостей,
О смехе маленьких детей.
Когда я плакала слегка,
Стирала слёзы мне тоска
И льнула я к тоске-сестре,
Чья нежность лезвия острей.
Но как-то раз в нежданный час
Разъединил пришелец нас.
Чужой пришёл издалека,
Ушла ревнивая тоска.
В лесу ли, дома ли, в саду —
Её нигде я не найду,
Зову ль её – не дозовусь,
Стучу ли к ней – не достучусь.
И удивлённо я стою
Теперь смеюсь, теперь пою.
А там, где речка глубока,
Навеки спит сестра-тоска.

Август 1937 года

* * *
Судить не нам, карать еще не нам,
Нам только пить свое чужое горе.
Рассудит Тот, Кто молвил: «Аз воздам!»,
Кто к ним сошел, к беспомощным рабам
На скудном, на туманном Беломоре.
Судить не нам, рассудят всех века.
И сам Господь пошлет разящий пламень, —
И все-таки дрожащая рука
За пазухой сжимает тайный камень.

1937

ДЕРЕВЬЯ
Как много их отсюда и оттуда
Кивают нам, лаская слух и взор,
Их пробужденье – чудо, их умиранье – чудо,
И чудо – даже мёртвый их убор.
Они растут, лелея поколенья,
Они живут, лелея тишину,
И под своей густозеленой тенью
Похоронили тайну не одну.
Мы все прошли от мала до велика
Под их шатром во сне и наяву,
Глазами мы искали землянику,
Искали мы глазами синеву.