— Избавь меня от подробностей, — перебила я.
— Да, тебе то волноваться не о чем. Вот ходит доказательство, что у вас с моим братом все в порядке. А я?
— Не волнуйся, дядюшка Эйнар, тебе тоже ничего не грозит. Как насчет четырех?
— Четырех чего?
— Дочерей, глупый, — улыбнулась Алиссия, коварненько так, и похлопала его по плечу.
— Что? И ни одного сына? — с надеждой спросил он, но девушка безжалостно разбила все его мечты.
— Нет, только дочери.
— Ты это серьезно? — шепотом переспросила я.
— Это кара, за бесчисленное число разбитых им сердец, — хмыкнула она, чтобы бедняга услышал, а потом понизила голос до шепота, — И я бы не сказала, что его четыре дочери не устраивают. Он будет замечательным отцом. И мужем.
— И встретит свою судьбу через несколько дней?
— Нет, судя по столь быстрому развитию событий, прямо завтра.
Мы прошли под палящим солнцем еще почти час, а потом остановились. Яр с сомнением посмотрел на нашу компанию и проговорил:
— Сейчас вы должны очистить голову от плохих мыслей. Думайте о самом светлом и добром, что только может прийти в голову.
— Я буду о тебе думать, — прошептала девушка.
— А я о тебе и вашем папе, — ответила я.
Яр первым сделал шаг. А я поняла, о чем он говорил в этот момент. Что-то в шаге от пустыни скрывалось за тонким пологом барьера. Я даже почти коснулась этого полога. Красивое, едва заметное мерцание. Мы одновременно сделали шаг и оказались в самом настоящем цветущем раю. Вдали были горы, гигантский водопад и долина, буквально утопающая в зелени.
— Как такое возможно?
— Сила камней. Тех самых, что мы собирали по всему свету. Это позволило создать защиту и этот отголосок нашей страны Тринон.
— Ты знала? — спросила я Алиссию.
— Нет. В моем времени побратимы основали свой Тринон в другом месте.
— И где же? Или этот вопрос из ряда запретных?
— Я не очень сильна в истории, — смутилась девушка.
— И кого это мне напоминает? — хмыкнул Эйнар.
— Кто бы говорил, папочка, — поддела я.
— Давайте поторопимся, — вмешался Яр, — Старейшины нас уже ждут.
Никогда не думала, что могу вот так сходу влюбиться в какое-то место. Оказалось — могу. Все здесь было настолько живым, свежим, сказочным каким-то, что захотелось остаться навсегда. И, судя по восторженному взгляду Эйнара, не мне одной. Здесь были и дома, простые, одноэтажные, максимально приближенные к природе, и я понимала сейчас почему. Природа так и манила отпустить себя на волю и откликнуться ее зову. Яр вот не выдержал, обратился и скрылся где-то в зарослях папоротника. Лес мало напоминал велесский, скорее тропики, пальмы, с раскидистыми лапами-листьями, много солнца, высокая трава и жара. Я даже рискнула сапоги скинуть и утонула в мягкой траве, которая совсем не колола ноги. А потом заметила глаза в кустах, рядом еще одни и еще. И я знала сейчас, что они не враждебны, что это не просто друзья, семья, которой у меня никогда не было. И пожалела, что не попала сюда раньше. И звери поняли, учуяли меня, но их очень насторожил Эйнар. Я даже почувствовала враждебность и даже страх. Они хотели, но боялись подойти.
