В той, другой жизни Милава выбрала Яра, что еще на один шаг приблизило мир к гибели. Лестар не смог измениться и искоренить в душе тьму. Объединился с Легорией против Элении, вовлек много государств в третью Великую войну. Он не стал катализатором, лишь пешкой в чьей-то чужой, жестокой игре. Зак так и не смог преодолеть свой гнев и убил Азраэля прямо во время слияния. Аура погибла вместе с ним.
Ее гибель позволила тьме захватить последнюю желанную цель. Повелителя Адеона. В конце концов на карте мира осталось только одно место, где не царила тьма. Кучка смелых, стойких существ. Не больше сотни маленьких мятежников, которых возглавляла Илана. Когда он увидел ее, сильную, воинственную, полную внутренней жажды, так похожую на сестру, то мгновенно влюбился. Он должен был убить ее по приказу уже не его кумира, повелителя Адеона. Но не смог. Присоединился к борьбе. Много месяцев он был ее тенью, ее правой рукой, ее любовником, соратником, ближайшим другом, но никогда возлюбленным. Увы, война отняла у нее эту способность, позволить себе любить кого-то. Она даже никогда не говорила это пресловутое слово «люблю», а он повторял постоянно, но только про себя. Его Илана не потерпела бы от него такой слабости.
Их предали. И, как ни странно, это сделали Яр и Мила. Он не винил их. Чего не сделаешь ради детей, ради семьи. Ради Иланы он бы тоже предал кого и что угодно. Легко говорить:
— Нет, я на такое не способен, я за родину, за свободу, а предатель — пусть гниет в аду, я таким не стану.
Вот только если дело коснется тебя лично, если придется выбирать — жизнь любимых или предательство, что он выберет? И как будет жить с этим выбором потом? На такой игре судьбы даже сильные ломаются.
Когда их схватили, повелителю показалось правильным помучить своего бывшего ведущего, причинить невыносимую боль, такую, что и умереть не страшно потом. Наоборот, для тебя она будет казаться величайшей наградой. Он заставлял его убивать его же соратников, друзей, братьев, тех, с кем делил кров и пищу. Убивать по одному на ее глазах.
Повелитель обещал освободить ее после, дать возможность уйти им обоим. Вот только когда он это сделал, она смотрела на него, как на грязь, как на чудовище, как на таракана. Брезгливо и равнодушно.
Он целовал ей ноги, говорил что-то, шептал слова любви, а она оттолкнула:
— Любовь? Я не знаю, что это такое. Но я знаю, что такое семья, а ты убил их всех. Кто ты теперь? Убийца, мразь, чудовище? Нет, ты просто трус, слабак, прикрывающийся любовью. Кому нужна твоя любовь?
