— И я тебе желаю удачи, — ответил Франц.
Проехав шагов двести, юноша остановил лошадей на условленном месте.
— Эй, хозяин! — тихо окликнул его Алоиз. — Груз получил?
Алоизу вся эта история была по душе. Ему нравилась опасная игра, а сейчас к тому же эта игра велась во имя спасения друга — Нестора Степового. А вот и он. Ну и разукрасили же его фашисты, святая Мария!.. И Алоиз с ненавистью подумал о тех, кто так мордовал парня.
Нестор между тем прощался с Янеком.
— Прощай, друг, большое тебе спасибо!.. На всю жизнь теперь мы с тобой братья…
— Братья! — согласно кивнул Янек, широко и радостно улыбаясь. Если сказать правду, он все же здорово трусил. Эти парни даже и не представляют себе, как ему было страшно. И все же он сделал то, что велело ему сердце, и какое это будет счастье, когда он расскажет о пережитом, шаг за шагом, своей милой. Она тоже показала себя молодцом — и это вдвойне приятно.
Нестора и Метелкина уложили на дно телеги и накрыли соломой, Данила Грунтовой устроился на задке воза, Дюло — посредине, а Алоиз взялся за вожжи.
— Молодец, хлопец! — похвалил он Янека на прощание. — Партизан из тебя выйдет первый сорт. — Он протянул Янеку руку. — А теперь, браток, уноси ноги!
Алоиз натянул вожжи, и лошади рванулись вперед. Янек немного постоял, пока телега не исчезла в темноте, и только сейчас почувствовал, как он страшно устал.
Все, кто только узнавал, что произошло с Нестором и Метелкиным, загорались желанием отомстить предателю.
— Для такого гада даже пули жалко, — говорил Алоиз. — По нем веревка плачет, — и выразительно водил своей ручищей вокруг шеи.
Но спасенные были в таком положении, что о немедленных поисках предателя и речи быть не могло, да и сами они не могли толком объяснить, где искать лесника. Николай Метелкин вообще не представлял, куда он свалился со своим самолетом, путал и Нестор. Обоих поместили в партизанский лазарет, а доктор Сухаренко был таким же законником в медицине, как Франтишек Пражма в правосудии. Словом, Нестору и Метелкину был предписан постельный режим.
— Ничего, от нас не уйдет ваш горар! — обнадеживал доктор. — Выздоровеете и тогда сами найдете.
Нестор выглядел очень скверно, и дело было не только в физических страданиях, но в душевной ране, которая, казалось ему, никогда не зарубцуется. Живым вставал перед мысленным взором юный Мариан Хложник с его озорной улыбкой, и один за другим проходили мимо лазаретной койки в ночной темноте все его товарищи. «А ты, лейтенант, жив!..»
