Повторяя таблицу умножения и стихи, девочки незаметно доходили до Предтеченского переулка. Здесь стоял трехэтажный дом с железной вывеской, где золотыми буквами было написано:
Пресненское 4 классное городское училище
имени Копейкина-Серебрякова.
Уроки и школе кончались около четырех часов. Из школы подруги шли не спеша. Им не хотелось возвращаться домой, и душные маленькие комнатки, где никогда не выветривался запах постных щей и махорки, где за перегородками ругались соседки и плакали день.
Другое дело на улице. Здесь было на что поглядеть! То встречались похороны, то шли солдаты с духовым оркестром, то вели и участок воришку, и за ним, с криками и улюлюканьем, бежала толпа мальчишек. А лавок сколько!
Ксенька с Аришкой заходили во все магазины подряд, даже и аптеку и в похоронное бюро. Но больше всего им нравились галантерейные лавки. Здесь, если приказчик казался не очень злым, Аришка спрашивала:
— Дяденька, а сколько стоит аршин розовой ленты?
Ксенька дергала ее за рукав и шептала:
— Пойдем! Денег-то все равно нету…
Но Аришка только отмахивалась. Она была упрямая и озорная. Недаром мать ее звала „шалой“.
Глазея по сторонам, девочки проходили всю Большую Пресню.
У Зоологического сада уже горел газовый фонарь.
По субботам шло много народу в знаменитую на Пресне Бирюковскую баню. Ползли по улице с вениками подмышкой старики и старушонки, такие дряхлые, что казалось они не доберутся до бани. Шли целые семьи: женщины несли на руках закутанных младенцев, похожих на кульки; рядом с матерью, держась за ее юбку, ковыляли малыши, а позади старшая дочка волокла таз и узел с бельем.
По субботам, около пяти часов вечера, Ксенька и Аришка всегда встречали остроносую девочку в капоре и в синей бархатной шубке. Это была дочь военного доктора Матвеева с Большой Пресни.
Девочку провожал усатый денщик. Он нес черную нотную папку. Подруги называли девочку в капоре „докторская“ или „дылда“. Их очень смешило, что огромный усатый солдат на перекрестках бережно переводит за руку такую большую длинноногую девчонку. Однажды подруги шли сзади и видели, как девочка, поставив ногу на тумбу, скомандовала: „Трофим, застегни!“
Солдат наклонился и стал застегивать ботик.
Ксенька фыркнула:
— Постыдилась бы! Такая здоровенная! Ей, наверно, как нам, лет двенадцать, не меньше.
— Настоящая дылда!..
Возле часовни мученика Пантелеймона девочка в капоре остановилась. Она пошарила в карманах шубки и сказала:
— Трофим, дай гривенник!
