Тем временем к нам присоединилась мама, которая наклонилась над перилами несколькими ступеньками дальше. На ее лице ясно читались угрызения совести, но было совершенно очевидно, что она не осмеливается спускаться дальше из-за пронзительного визга Флоренс. Или все же в ней неожиданно проснулся материнский инстинкт львицы, и она стремилась быть поближе к своим детям, чтобы при случае защитить их зубами и когтями?
– Ах так? – Теперь Грейсона было слышно просто отлично. – Ну тогда мы устроим две вечеринки, сестренка: ты будешь праздновать у бабушки, а я здесь – и посмотрим, кто соберет больше гостей!
Последовала небольшая пауза.
– Ты не поступишь так со мной – сердито воскликнула Флоренс.
– Еще как поступлю. Ты ведешь себя просто глупо.
– Я веду себя глупо? Я?! Это разве я сбежала ночью из дома, чтобы уничтожить памятник культуры?
В этом месте мама послала нам один из своих видите-что-вы-наделали-взглядов. А материнского инстинкта львицы у нее точно не было.
– О, Флоренс, просто заткнись! – сказал Грейсон в кухне. – Я так устал от твоего театра! Это было просто чертово дерево!
Он так быстро вышел из кухни, что мы не успели спрятаться.
Это было, конечно, странное зрелище: мы вчетвером висели на перилах (на самом деле, не хватало только Лютик, но она наверняка уже сидела на кухне у ног Эрнеста, ожидая свою порцию ростбифа), однако Грейсон только бросил на нас усталый взгляд и направился в гардеробную за курткой.
– Ты видишь, что они сделали, пап? – спросила Флоренс. Пропорция гнева и слез в ее голосе была идеально выверенной. Как только можно такому научиться? – Им удалось вбить клин между нами. Между мной и моим братом.
Она тоже направилась к выходу из кухни, и мы были вынуждены оставить наш наблюдательный пост и сделать вид, что мы просто как раз все спускались по лестнице. К сожалению, Лотти и Миа умудрились при этом столкнуться головами.
– А-а-а! – завопила Миа.
Флоренс не удостоила нас даже взглядом, а просто прошла мимо наверх. Мы услышали, как захлопнулась дверь ванной и в замке повернулся ключ.
Так что путь к кофе-машине был наконец-то свободен.
Хотя нет, не совсем. Грейсон все еще стоял в гардеробной. Угрызения совести заставили меня остановиться, в то время как мама и Лотти свернули на кухню.
– Сожалею, – пробормотала я, потому что действительно так думала. Мне было жаль, что мы спилили мистера Снаглза. Мне было жаль, что близнецы из-за нас поссорились. И мне было жаль, что Грейсон выглядел таким несчастным.
