— Что?
— «Я тебя люблю» кому-нибудь?
— Нет, я таких вещей не говорю.
— А думал такое раньше?
— Нет, хватит! Это уж мое личное дело.
— Отвечай, ведь ты обещал сказать правду. Ты уже любил кого-нибудь?
— До тебя?
— Да.
— Нет.
— А после?
— После чего?
— После меня ты кого-нибудь полюбил?
— Кого-нибудь, кроме тебя?
— Да.
— Нет.
— А меня?
С горящими ушами и отводя глаза он поймал ее запястье, пытаясь руками сказать то, что отказывались произнести губы. Альбана дрожала от возбуждения:
— Я счастлива.
— А только что плакала.
— Конечно. И по той же причине теперь счастлива.
— По какой?
— От того, что ты сказал. То есть от того, чего ты не сказал.
Они засмеялись — он смущенно, она довольно. Он посмотрел ей в глаза:
— Какие вы, девчонки, сложные.
— Вовсе нет. Нас нужно понимать, вот и все.
— А как вас понять?
— Слушать.
Над ними раздался шум: хлопая крыльями и хрипло крича, два попугая-самца отчаянно дрались за самку. Попугаи-зеваки, перескакивая с ветки на ветку, комментировали ход битвы. Кроны деревьев излучали бешеную энергию.
— Альбана, ты легла бы со мной в постель?
— Что?
— Ну раз мы вместе, можно вместе и спать.
— Нет! Мне еще рано.
— То есть?
— Мне пятнадцать.
— А мне уже десять дней как шестнадцать.
— Я поклялась себе, что не лягу с парнем в постель, пока мне не исполнится шестнадцать с половиной.
— Почему шестнадцать с половиной?
— Потому что моя кузина в таком возрасте это сделала в первый раз.
— Альбана, ты что-то не догоняешь. Ты достаточно взрослая, чтобы быть со мной, но слишком молодая, чтобы со мной спать. Так что же, по-твоему, значит «быть вместе»?
— Это означает, что мы об этом знаем и другие тоже знают.
— Знают что?
— Что мы вместе.
— По мне, так «быть вместе» значит гораздо больше. Это значит, что мы любим друг друга до конца.
— До конца?
— До конца.
В кронах деревьев бой разгорался сильней, вопли драчунов становились все воинственней.
— Квентин, дай мне, пожалуйста, время.
— Если надо подождать, когда тебе стукнет шестнадцать с половиной…
— Что касается меня, я готова тебя ждать. Потому что я люблю тебя.
— О’кей.
Квентин встал, поправил рубашку, выбившуюся из джинсов, запустил пятерню в шевелюру, добавив ей хаотичности, и, как неспешный путник, вскинул на спину рюкзак.
— Надо успеть на автобус.
Альбана вздрогнула:
— Уже? И ты меня оставишь тут одну?
— А с кем я должен тебя оставить?
— Вот так, просто, не сказав ни слова…
— Если ты в силах изменить расписание общественного транспорта, я останусь. Не беспокойся, Мэри Поппинс!
