— А где проповедующий Жизнь больше нужен, как не среди умирающих? — возразил отец Марко.
— Минуточку! Погодите! — Дар умоляюще поднял руку. — Вернитесь назад на несколько строчек, очень вас прошу! У меня такое ощущение, будто я что-то пропустил.
— Что именно?
— Как вы узнали, что перед вами — катодеанец?
— Как? Да по знаку их ордена, конечно же! — воскликнул старик.
— Вот он. — Отец Марко постучал кончиком пальца по желтой рукоятке отвертки в нагрудном кармане. — Когда-то это был отличительный знак инженеров-электриков — нечто вроде эмблемы братства. А мы просто придали ему официальный характер.
— Вот оно что… — Дар опустил голову, чувствуя себя весьма не в своей тарелке.
— Теперь у вас передо мной преимущество, — заявил отец Марко старику.
— Понимаю, — усмехнулся тот. — Разве это не здорово?
— Дедушка! — укорило старика прекрасное видение, и он поморщился — у девушки явно были туфли с очень острыми мысками.
— Уж и порадоваться немножко нельзя, — вздохнул старик. — Святой отец, я — Вайти, а это Лона, моя… племянница, — подчеркнул он и одарил девушку многозначительным взглядом.
Красавица изобразила пристыженный вид.
— Как скажешь, дедушка.
— Неужели тебе обязательно нужно напоминать мне о моем возрасте, милочка? — горько вздохнул Вайти. — Да-да. Я знаю, что ты помешана на абсолютной честности даже в мелочах, но будь же милосердна! Я ведь совсем немногого прошу — чтобы ты при посторонних называла меня дядей. Неужели это так трудно?
— Совсем нетрудно — теперь, когда они знают правду. — Девушка одарила компанию лучистым взором и кокетливо солгала: — Он — мой дядя.
— Приятно познакомиться, — пробормотал Дар, не сводя глаз с Лоны.
Отец Марко кашлянул и протянул руку.
— Отец Марко Риччи. А это — Дар Мандра и Сэм Байн.
— Прошу, Вайти. — Официант поставил на стол перед стариком высокий бокал с вином. — И вас прошу, Лона.
— Благодарю. — Лона с вежливой, теплой улыбкой взяла коктейль, но тут же нарочито отвела взгляд от официанта. Тот в надежде задержался немного у стола, но тут же вздохнул и ретировался.
— Вайти-«Вино», — высказал догадку отец Марко.
Вайти приветственно поднял бокал и кивнул:
— Вы догадливы.
— Дело не в этом — просто я слышал о вас в каждой таверне и рюмочной на протяжении последних трех парсеков. Рад, что я вас наконец догнал.
Прозвище, на взгляд Дара, как нельзя лучше подходило старику. «Вайти» — «Белый», стало быть. Седина у старика была белее снега, а глаза — голубые, но выцветшие, почти бесцветные. Даже кожа у него была словно бы отбеленная, вылинявшая и обветренная. Такой коже подошел бы загар бывалого звездолетчика, но она была лишена такового.
