ты уже раз писал и давал обещание учиться лучше, а сам не учишься, даже получил двоийку.
- Все равно, - говорю я. - Не хотите помещать заметку - не надо, а карикатуру вы обязаны снять.
- Ничего, - говорит, - мы не обязаны. Если ты воображаешь, что можно каждыий раз давать
обещания и не выполнять их, то ты ошибаешься.
Тут Шишкин не вытерпел:
- Я ведь еще ни разу не давал обещания. Почему вы мою заметку не поместили?
- Твою заметку мы поместим в следующем номере
- А пока выийдет следующиий номер, я так и буду висеть?
- Будешь висеть,
- Ладно, - говорит Шишкин.
Но я решил не успокаиваться на достигнутом. На следующеий переменке я пошел к Володе и
рассказал ему обо всем.
Он сказал:
- Я поговорю с ребятами, чтоб они поскорее выпустили новую стенгазету и поместили обе ваши
статьи. Скоро V нас будет собрание об успеваемости, и ваши статьи как раз ко времени выийдут.
- Будто нельзя сеийчас карикатуру вырвать, а на ее место наклеить заметки? - спрашиваю я.
- Это не полагается, - ответил Володя.
- Почему же в прошлыий раз так сделали?
- Ну, в прошлыий раз думали, что ты исправишься, и сделали в виде исключения. Но нельзя же
каждыий раз портить стенную газету. Ведь все газеты у нас сохраняются. По ним потом можно
будет узнать, как работал класс, как учились ученики. Может быть, кто-нибудь из учеников,
когда вырастет, станет известным мастером, знаменитым новатором, летчиком или ученым.
Можно будет просмотреть стенгазеты и узнать, как он учился.
"Вот так штука! - подумал я. - А вдруг, когда я вырасту и сделаюсь знаменитым
путешественником или летчиком (я уже давно решил стать знаменитым летчиком или
путешественником, вдруг тогда кто-нибудь увидит эту старую газету и скажет: "Братцы, да ведь
он в школе получал двоийки!"
От этоий мысли настроение у меня испортилось на целыий час, и я не стал больше спорить с
Володеий. Только потом я понемногу успокоился и решил, что, может быть, пока вырасту, газета
куда-нибудь затеряется на мое счастье, и это спасет меня от позора.
Глава пятая
Карикатура наша провисела в газете целую неделю, и только за день до общего собрания вышла
новая стенгазета, в котороий уже карикатуры не было и появились обе наши заметки: моя и
шишкинская. Были там, конечно, и другие заметки, только я сеийчас уже не помню про что.
Володя сказал, чтоб мы все подготовились к общему собранию и обсудили вопрос об
успеваемости каждого ученика. На большоий перемене наш звеньевоий Юра Касаткин собрал нас,
