«Хожу…», – чавкнуло в ответ.
Шевелящиеся отростки оплели с обеих сторон вход и зазмеились по валунам, сливаясь с ними и исчезая. Тёмный сгусток таял, растворяясь в порождённых им самим щупальцах, и в конце концов просто исчез. Стихло выматывающее душу «Хожу…хожуу…», канувшее в клочках тумана. Стало тихо-тихо и отчего-то ещё более страшно.
Света обвела фонарём камни, пытаясь разглядеть только что тянувшиеся тёмные змейки, и ничего не увидела. Обычные скалы. Она замерла, вслушалась – опять ничего. Сердце постепенно перестало неистового стучать в грудь, будто собираясь выпрыгнуть; она перевела дыхание и посмотрела на Оксану. Та сидела, сжавшись в комок и закрыв лицо руками. Плечи её тряслись. Света только хотела шагнуть к подруге и успокоить, как уловила краем глаза движение.
Она снова взмахнула фонарём. С окружающих валунов неспешно скатывались серые сгустки, растекались и соединялись между собой, постепенно образуя неправильной формы круг с шевелящимися краями, ползущими со всех сторон навстречу друг другу. До Светы не сразу дошло, что они с девчонками находятся в центре этого сомкнувшегося и затягивающегося кольца.
Противоположность тьмы – свет. Она лихорадочно начала полосовать лучом фонаря наползающие щупальца. Толку было примерно столько же, сколько от тыканья вилкой в суп. Света опустила фонарь, быстро нагнулась к рюкзаку и достала зажигалку, подхватила валявшийся с ужина у импровизированного костра кусочек сухого спирта и зажгла. Нервно пританцовывая и обжигая пальцы, дождалась, пока разгорится и швырнула в серую волну. Огонёк провалился вглубь, какое-то время проблёскивал синеватым пламенем и погас.
Света бессильно опустила руки. В оцепенении она смотрела на накатывающий вал уплотнившейся до черноты серости, не представляя, что можно сделать. Бежать было некуда, а перепрыгнуть через расползшийся на всю площадку круг, можно было разве что с шестом. «Хожу…, – донеслось от входа, – хожуу…». Света отстранённо подумала, что ещё несколько минут и вал захлестнёт их, растворит в себе. Мелькнула мысль разбудить Юлю, но она одёрнула себя: если уж их сейчас съедят, пусть хоть та не мучается.
– Уййй-и! – раздался тонкий-тонкий писк, от которого заломило зубы, и мимо Светы скользнула невысокая фигурка в спортивном трико с босыми ногами.
Оксана, до сих пор с закрытыми, как показалось Свете, глазами, прыгнула в ползущую тёмную серость и принялась колотить по ней трэкинговой палкой. – Уййй-и!
