Сказки диспетчерских смен - Виталий Астапенков

Света с Женей играли в «чехарду». То есть, играли — мягко сказано. Женя-то через Свету перепрыгнул, а вот она, не набрав достаточной высоты, «приземлилась» ему на спину. Женя крякнул и выпрямился. Света машинально вцепилась в парня, поёрзала и вдруг оказалась сидящей на мужских плечах. До земли отсюда было далеко-далеко, и, испуганно пискнув, она ухватилась руками за Женину шевелюру.

— Ай! — заорал Женя. — Сдурела? Слезь с меня, раздавишь!

Он дёрнул плечами, пошатнулся. Света опасно накренилась и стиснула коленями его шею.

— Спятил? — заорала она в свою очередь — сердце бешено стучало с перепуга. — Я тебе что — белка с такой высоты прыгать?

— А что? Так и будешь на шее сидеть? — прохрипел Женя. — Пусти, задушишь!

Света чуть ослабила хватку.

— На шее? Хм… а ты много денег получаешь? — заинтересовалась она.

— Вот бабы! — возмутился Женя. — Слазь, кому говорю!

— Значит, много, — протянула Света задумчиво. — Ладно-ладно, слезу. Ты меня только до чего-нибудь повыше донеси.

— Это до чего? — осведомился Женя с подозрением. Он поправил Светины ноги, заведя их себе подмышки и проворчав: — Всю куртку мне испачкала.

— Почищу. — Света выпрямилась и огляделась, немного расслабившись. Ей потихоньку начинало нравиться сидеть на высоте.

«Высоко сижу, далеко гляжу», — припомнилось классическое. — И как там дальше: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок»?

Пенёк под попой шевельнулся.

— Всё-всё, — торопливо сказала Света. — Давай вон туда, — она дёрнула Женю за правое ухо, поворачивая в нужную сторону, — к остановке. Вперёд, мой верный мустанг!

— Иго-го, — согласился Женя, и рысцой направился к пустой в эту ночную пору площадке с невысокой короткой скамьёй в двух-трёх метрах от трамвайных рельс под пластиковым навесом. Сами рельсы Свете с высоты и в сумраке были не видны, лишь ровная тёмная дорожка под ворохом палой листвы, плавными изгибами исчезавшая среди деревьев центрального парка. Иногда ветерок шевелил её сухим, шершавым звуком, и тогда казалось, будто дорожка щетинится иглами листьев.

Неожиданно она взметнулась вверх, как раздвоенный язык длинной-предлинной ящерицы, оседая шуршащей насыпью по обеим сторонам от проглянувших стальных полос с играющими на них бело-жёлтыми отсветами фар.

Света не сразу сообразила, что это трамвай.

«Надо же, — подумала она, — так поздно и ходят. Ну и хорошо, всё не пешком тащиться».

— Как-то странно, — сказал Женя, глядя на приближавшийся вагон.

— Что тебе странно?