Лудильщик Нурулла жил в старом одноэтажном доме. Хозяин дома давно умер, а наследники временно сдавали его лудильщику. Ворота во двор Нуруллы были всегда открыты, и с улицы было хорошо видно, как работает лудильщик. Подойдя к дому, Абдулатип почувствовал знакомый запах угля и олова, которым Нурулла покрывал кувшины, слышно было, как работают раздуваемые мехи и стук молота.
В любое время у лудильщика толпился народ. Мужчины любили собираться здесь, словно на годекан, поболтать, услышать новости. А у Нуруллы всегда было что рассказать. И рассказчиком был он умным и веселым. Абдулатип любил послушать его.
Вот и сегодня в мастерской дяди Нуруллы, как всегда, было многолюдно. Сына его, Шамсулвары, не было дома, и Абдулатип уселся на веранде, решив дождаться его.
— Как думаешь, кунак: побьют красные мюридов Гоцинского? — услышал Абдулатиц голос старого пастуха Гамзата. — И то говорят: Нажмудин‑то Гоцинский — святой.
— Это кто же тебе говорил? Не наш ли мулла? — засмеялся Нурулла.
— Ничего от тебя не скроешь. Ну, мулла говорил. Да и в народе поговаривают, будто не так давно Нажмудин чудо сотворил на Анцийском‑то озере.
— Это какое же чудо? — заинтересовался старый Гимбат, частенько заходивший к Нурулле.
— И не слыхали? — Гамзат, довольный тем, что сейчас удивит своим сообщением собравшихся мужчин, не спеша вытащил свою старую трубку.
— Чего тянешь, Гамзат? Какое же чудо? — нетерпеливо спросил Гимбат.
— А такое: будто снял Нажмудин с себя бурку, да и пошел прямо по воде. Дошел эдак с буркой под мышкой до середины озера, расстелил бурку, сел на нее и молился.
— Вот это да, — удивился старый Гимбат.
— А кто видел это? — спросил Нурулла.
— Говорят — видели, — уже неуверенно говорил смущенный Гамзат.
— Мулла распространяет эти сказки, а такие простаки, как ты, Гамзат, и верят им. Духовные‑то отцы заодно с Гоцинским. Им бы только горцев обмануть и повести на газават против революции. Не хотят они терять власть и богатство.
— Говорят, большевики‑то против Аллаха, — не сдавался Гамзат.
— Большевики никому не запрещают верить и молиться. Они запрещают только от имени Аллаха обманывать народ, — ставя на место молот, сказал Нурулла. — Большевики — такие же бедные люди, как мы с тобой.
— А не лучше ли нам, мусульманам, власть имама, чем большевиков? — Гамзат оглядел сидевших в молчании мужчин.
— Ну что ж — иди защищай баранов Дарбиша и его богатство, гни спину за гроши. Эх, Гамзат, Гамзат, с детства ты простаком был, — покачал головой старый Гимбат.
