В нашем классе | страница 16
С Валей Сидоровым они составили список радиобригады и договорились, что «радиоцентр» будет у Димки на дому — там у него под рукой инструменты и вообще мамаша целыми днями на работе. Если насоришь — никто ругаться не будет.
Как Димка и ожидал. Валька Сидоров, вертлявый паренек с узенькими глазами, похожий на китайца, оказался надежным человеком. В радио он ничего не понимал, но делать приемник согласился сразу.
— У-юй! — загорелся он. — А знаешь, давай и телевизор сделаем, а? Ты мне говори, что и как, а я уж все сделаю. Телевизор классический будет!
Во время большой перемены он сбегал домой и принес радиолампу, большую, с четырьмя ножками, похожую на модельку межпланетной ракеты.
— Подходит, а? — спросил он у Димки. — Она у нас в сарае лежала.
Лампа была перегоревшая, но чтобы не огорчать друга, Димка сказал:
— Подходит.
А Парамонова и Горшкова Димка не хотел к себе звать. Мороки с ними не оберешься. Известное дело, придут домой, учудят чего-нибудь, работу развалят, а потом придется перед соседями извиняться. Уж лучше с такими не связываться. А то еще папироски закурят, черти!
Пионервожатый Леня, узнав о Димкином начинании, похлопал его по плечу и сказал:
— Давай и меня запиши в вашу бригаду.
Мало-помалу с разговоров о походе в женскую школу ребята перешли на обычные разговоры: о розыгрыше первенства по хоккею с шайбой, о международном матче по боксу, который происходил в Госцирке, и что скоро будет контрольная по алгебре и как бы тут не провалиться. Но все-таки чувствовалось, что после письма из женской школы в классе началась новая жизнь, куда более интересная, чем была раньше.
Толе мешали. У отца в кабинете беспрерывно звонил телефон, и отец с кем-то говорил о двенадцатиперстной кишке…
Сегодня ночью Толе приснился какой-то легкий, хороший мотив, но когда он проснулся, этот мотив моментально вылетел из памяти. Он помнил, что в нем ясно выделялись весенние нотки. Казалось, из-за горизонта медленно поднимается солнце, где-то журчит ручей и голубая гусеница, подняв головку, ползет по березовой ветке.
И все это хотелось сейчас записать, но перед Толей на рояле как лежал, так и оставался лежать чистым лист нотной бумаги.
А придя в школу, Толя на всех уроках — и в классе и в кабинетах — садился в последнем ряду и старался быть один.
На геометрии Владимир Осипович, высокий старик в очках, раздвинув ножки циркуля, вычерчивал на доске круги и, будто портной, раскраивающий черный материал, аккуратно проводил над кругами касательные, отсекал сегменты и сектора.
