Я задумался.
— Пожалуй, не стоит. Мы все равно не сможем довезти их в целости и сохранности до центра обработки данных в Багдаде.
— Да, ты прав. Какая разница — одним неопознанным смертником больше, одним меньше… Собираем манатки и валим отсюда, — сказал Юбэнк.
Баллоны мы взорвали неподалеку в поле, где взрыв не мог никому и ничему повредить. После нашего отъезда курды, наверное, выволокли труп из машины. Точно не знаю. Уезжая, мы оставили машину с застреленным водителем там, где нашли.
Два месяца спустя у нас был День пяти заминированных легковушек. Но к тому времени у меня онемели руки и ноги, голова гудела, и все подробности этого дня стерлись из памяти.
Терроризм и современные способы ведения войны стали возможны только с появлением взрывчатых веществ большой разрушительной силы. Ужасы прежних войн были лишь бледными тенями современных деяний Князя тьмы. Человек в полной мере не осознавал, на какую жестокость он способен, пока не получил доступ к оружию массового уничтожения, при помощи которого можно за один раз убить несколько десятков, сотен или тысяч себе подобных; по сравнению с этим удар копья или дубинки, позволяющий лишить жизни одного врага, — детская шалость.
В условиях, когда взрывчатка является ключевой составляющей вооруженного конфликта, было бы естественно предположить, что люди, нейтрализующие ее действие, должны играть в этом конфликте главную роль. Однако те, кто так думает, ошибаются. Боеприпасы по большей части конструируются с расчетом на то, что взрыв произойдет непосредственно у цели, поэтому неразорвавшиеся бомбы или снаряды могут оказаться на поле боя разве что случайно. Все снаряды — будь то пушечные ядра времен войны Севера и Юга, артиллерийские снаряды и минометные мины времен Первой мировой, ракеты и снаряды зениток времен Второй мировой или управляемые реактивные снаряды и ручные гранаты времен войны во Вьетнаме — создавались с целью мгновенного уничтожения противника. И только с включением террора в арсенал современных средств, только когда одна из противоборствующих сторон решает сделать устрашение противника частью своей стратегии — только тогда роль сапера становится заметной. Ведь в этом случае сапер не столько ликвидатор отходов, сколько гарант спокойствия, человек, лишающий противника возможности применять основополагающий метод ведения войны.
В истории современных войн нашему брату-саперу дважды представлялся случай продемонстрировать свою значимость. В первом случае мы вышли победителями. Во втором — потерпели неудачу еще до того, как приступили к работе.
