Так что если ей захочется выплакаться перед тем, как уснуть рядом со мной, она просто поплачет, раз так надо. Если ей надо помолчать, она молчит. Если понадобится заново спланировать свою жизнь, чтобы поднять на ноги четырех сыновей и поддержать не слезающего с дивана спятившего мужа, она просто будет делать, что требуется. Она выдюжит. Что ей еще остается? Что я могу изменить, лежа в одиночестве на этой кровати? Я Безумен.
Наш консультант по брачно-семейным отношениям — толстый и потный, пальцы сцеплены на огромном отвисшем животе, — поставил диагноз.
— Почему война все еще присутствует в вашем доме? — произнес он с одышкой. — В постели должен воцариться мир.
Слишком поздно. В нашей постели полным-полно винтовок и вертолетов и подергивающихся от нервного тика век; в ней и посиневшая кожа Кермита, и ступня в коробке. Каждую ночь моя жена спит рядом с тенью мертвеца.
Я сплю один, наедине с Безумием. Каждую ночь своими серыми паучьими пальцами оно снимает верхнюю часть моей головы и выедает у меня мозг и сердце, покуда я тупо смотрю в потолок со своего одинокого ложа.
— Нужно определить, что это за хреновина. Где ребята, собирающие информацию об оружии? — спросил Юбэнк.
Собрав последние вещественные доказательства, относящиеся к бомбе в машине, мы занялись подготовкой к уничтожению баллонов из-под пропана, начиненных самодельной взрывчаткой. Время от времени слышался визг шальных пуль, которые со звоном ударялись о броню вездеходов и крошили бетонные стены домов. Мертвый террорист с дыркой в голове все еще сидел за рулем своего автомобиля.
— Они осматривают место взрыва другой легковушки с командой Кастельмана, — ответил я. — Хочешь, я им позвоню и скажу, чтобы подъезжали сюда?
— Не, не надо, нет времени. У нас есть набор для снятия отпечатков пальцев? — спросил Юбэнк.
— По-моему, нет. Все эти наборы у «оружейников».
— А хотя бы заглянули в его бумажник?
— У него нет бумажника. Уверен, что курды забрали его до нашего приезда.
— Но хоть что-нибудь надо накопать про этого сукина сына, — сказал Юбэнк и на минуту задумался, приложив палец к губам.
— Отрежьте ему пальцы и возьмите с собой, — раздался чей-то голос сверху. Это был башенный стрелок ближайшего к нам вездехода сопровождения — он, очевидно, подслушал наш разговор. Ствол его короткоствольного ленточного пулемета еще не остыл после отражения спорадического огня, досаждавшего нам всю вторую половину дня: из дула струился еле заметный дымок. Парнишка улыбнулся, по-видимому, гордый собой оттого, что ему пришла в голову такая замечательная мысль. Он мыслил нестандартно.
