— Ишь ты, неугомонный какой! — ворчала старуха, развязывая мало-помалу язык. — Говорю: жива; только вишь ей что-то причудилось, она и испугалась. «Яковлевна, — говорит, — сходи за Ваней, сделай милость». — «Изволь, говорю, схожу, потревожу старые кости». А перед этим я ее водила по школе; все обошли. Уж очень слаба стала, еле ноги передвигает, а знай твердит: «Как мне хорошо, да легко; только бы Ваню повидать». Полюбился ты ей пуще всего. Чего, думаю, хорошего, кашляет с кровью, вся надрывается, по лицу славы текут… Теперь-то полегчало. Вот я грозу-то переждала, да и пошла; а по дороге разговорилась с вашей соседкой, Марьей, — тоже из села шла. Она мне и рассказала, что у вас тут случилось. Я к тебе, в амбар. Благо ночь, никто не видал, и Волчок даже не залаял. Вот и вытащила богатыря из-под замков, — окончила она свой рассказ.
— Значит, плохо ей. Господи! — в страхе повторял Ванька и бежал по тропинке, прорезавшей поле высокой ржи. Яковлевна не поспевала за ним.
— Куда бежишь-то, куда бежишь? — ворчала она, задыхаясь и оставаясь позади.
А Ванька все бежал вперед, изредка показываясь из-за ржи и снова ныряя в ее высокие волны. Голова кружилась и от избытка ощущений, и от свежего душистого запаха поля. Деревня, где жил Ванька, находилась в одной версте от села Спасского. Белая церковь, облитая лунными лучами, светлела на темном горизонте, покрытом пронесшеюся тучей. Угрюмая расстилалась впереди Волга, кое-где светлея красными огоньками. Мокрая от дождя крыша школы блестела среди окружавшей ее зелени. Ванька взглянул на окна; в них было все темно, только в одном слабо мигал огонек. Яковлевна осталась позади, — ее даже не было видно. Ваня тихо толкнул дверь; она была не заперта.
«Господи, что-то будет!»- в страхе прошептал он и, перекрестившись, вошел в школу. Прихожая была совсем темная; он ощупью прошел дальше. Вот классная, скамейки в порядке расставлены вдоль комнаты, повыше чернеет доска; лучи месяца проникают через окна и освещают картины из Св. Писания, развешанные по стенам. Все как прежде, везде тот же порядок. «Вот сейчас, сейчас… — трепещет Ванька, приближаясь к ее комнате. — Верно спит, — тишь-то какая!»
Действительно, ни один звук не будил мертвой тишины. Ваня слышал удары своего сердца. Он даже дыхание затаил.
«Должно быть лампадка теплится, — вдруг подумал он, вспоминая огонек в окне. — Яковлевна зажгла ее. Верно, спит. Я не разбужу, войду». А сердце все стучит. Уже несколько минут стоит он возле двери, не решаясь войти.
