Он замялся, что никак не вязалось с его обликом:
— У меня есть опасения…
— Можете не опасаться, — перебил его профессор. — Просто знайте, что вас попытаются убрать при первом удобном случае. Не дайте им такого шанса.
Геринг стоял на этом перекрестке и не знал, что делать. Его брат, его Жорик, лежал сейчас в реанимобиле, и врачи боролись за его жизнь. Боролись не за страх, а за совесть, он лично проследил за этим.
Повсюду на асфальте валялись куски пластмассы, комья грязи и искореженные детали неизвестного ему назначения. Грузовик протащил машину Георгия, смятую и перекрученную, не один десяток метров, а сейчас водитель, едва не убивший — или все-таки убивший? — его родного брата, лепетал полицейским какую-то чушь:
— У меня был зеленый свет! Это он ехал на красный…
Геринг отвел в сторону старшего дорожного полицейского:
— Пьян? Перепутал красный с зеленым?
Офицер помялся:
— Камеры видеонаблюдения зафиксировали, что грузовик ехал на зеленый.
— Это не может быть. Жора… Георгий Михайлович никогда не нарушал правил. Без необходимости.
— Он и не нарушал. У него тоже был зеленый.
— Что вы хотите сказать? Сбой системы?
Полицейский пожал плечами.
Геринг отошел к покореженной машине своего брата и задумался. Кто-то сильный, жестокий и безжалостный работал против них, против него лично. Вдруг взгляд его выхватил из темноты салона светящуюся стрелку компаса, который он сам дал Жорику сегодня для экспертизы. Стрелка показывала на него. Он сделал шаг в сторону из какого-то глупого мальчишеского суеверия. Острие стрелки дернулось, не выпуская его из сектора огня.
«Что ж, они хотят поиграть с нами? Ну, давайте. Начнем игру!» — подумал он, раскуривая сигару.
