Великий Дракон Т-34 - Игорь Подгурский, Константин Клюев

Эшелон разгружали ночью. Танки, урча двигателями и полязгивая траками, съезжали по деревянным настилам на землю и сразу набирали скорость, стремительно удаляясь прочь от железной дороги. Пехота, выпрыгивая из вагонов, строилась в батальонные походные колонны и без промедления отправлялась вслед за танками. Приказ был прост – к рассвету у путей не должно остаться ни одной единицы бронетехники, ни одного прибывшего бойца.

Измученные бессонными ночами железнодорожники бегали вдоль платформ, хрипло ругаясь с эшелонными командами.

– Живее, освобождайте состав. Эх, твою некуда, крепи настилы! Подавай!

На подходе пыхтели новые эшелоны с техникой и войсками. Сцепщики ныряли под освободившиеся платформы, затем команда саперов наваливалась сзади и с боков, упираясь в щебень сапогами и почти ложась. Медленно набирая ход, пустая платформа тяжко катилась к стрелке, где ее цепляли к составу. Тяжело переводя дух, команда брела обратно. Быстрее, быстрее. Освободить пути от пустых платформ и вагонов! Скоро подадут новые!

Бревна настилов трещали и лопались под гусеницами танков. Колонна железной змеей уползала, ориентируясь по едва заметным сигнальным огням, глуша рычанием все станционные звуки.

Новенькие тридцатьчетверки прибывали из Свердловска с полными экипажами. Лишь немногие из командиров имели фронтовой опыт; в основном танками командовала молодежь, совсем зеленые лейтенанты, прямо из училища. Ничего, после двух-трех атак выжившие заматереют. Сколько их будет, выживших…

Шел шестой день битвы на Курской дуге. Молох войны неутомимо превращал технику и людей в груды искореженного металла и ошметки обугленной плоти, не делая послаблений ни для немцев, ни для русских. Два жернова примерно одинаковой жесткости стремились сточить друг друга, теряя без счета танковые зубы с нервами—танкистами внутри. Счет, конечно, будет, но потом, а сейчас эшелон тридцатьчетверок из Свердловска был очередной обоймой железных зубов, предназначенных на несколько оборотов жернова с советской стороны. Сзади уже подходили следующие, и они поджимали, готовые идти след в след ночными маршами. Скрипели бревна, совсем уже беззвучно матерились сорванными глотками железнодорожники. Саперы ждали рассвета, перебирая ногами и упираясь в стальные ребра платформ уже механически. Рассвет означал отдых и бомбежки, бомбежки и отдых. Потом – вечерний ремонт разбитых налетами путей, а следом – новая карусель разгружающихся эшелонов с Урала, ночь, ничуть не отличающаяся от предыдущей…