Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке | страница 12

Перебравшись через Бруклинский мост на Манхэттен, я вскоре застрял в автомобильной пробке неподалеку от Рокфеллеровского центра. Где–то в его глубине сверкала мириадами огней «официальная» рождественская елка города, а у ее подножия вальсировали на льду искусственного катка солидные леди и джентльмены. Там же к фешенебельным магазинам на Пятой авеню подкатывали один за другим огромные лимузины, чтобы забрать своих хозяев с рождественскими покупками. Многие из тех, кто без лимузинов, отчаянно охотились за такси. Рядовые «Армии спасения» в кафтанах Санта–Клауса перезвоном своих колокольчиков напоминали о спасении души и заодно призывали вносить добровольные взносы в фонд филантропов. Праздно глазевшие на роскошно украшенные витрины прохожие время от времени бросали им в медные котелки свою скромную долю.

Красиво, шумно и весело на рождество в Нью–Йорке на Пятой авеню. Словно в зимнюю сказку попадаешь, очутившись в это время года в богатых пригородах. А в районах Бруклина, Гарлема и южного Бронкса все так же навевают тоску полуразвалившиеся дома, зияют в темноте обгоревшие окна–пробоины.

Рождество в Америке. Очень по–разному его там встречают. Почему? Где те невидимые «диспетчеры», что направляют людей — кого на командные посты, а кого в услужение «сильным мира сего»? Где проходят невидимые тропы к вершине пирамиды власти, тщательно охраняемые от «непосвященных»?

Я познакомился с ним случайно за шахматным столиком в клубе неподалеку от Колумбийского университета. Уже в ходе второй партии представились друг другу, разговорились. Оказалось, он студент этого университета и хочет стать журналистом.

— Конечно, устроиться даже с дипломом в солидную газету будет очень тяжело, — признался он позже, когда мы оставили шахматный столик и сели за стойку в соседнем баре. — Отец мой достаточно состоятельный бизнесмен, чтобы оплатить учебу в университете, однако он твердо дал понять: мне нужно рассчитывать и на свои связи. Поэтому–то я и вступил недавно в «Сигму–фи–эпсилон», без чьей помощи о крупной газете и мечтать не приходится…

Таинственная «Сигма–фи–эпсилон» заинтересовала меня настолько, что я решил узнать о ней побольше. О тайных или полутайных студенческих братствах, скрывающихся за буквами греческого алфавита, приходилось слышать и раньше, но беседовать с одним из их членов еще не удавалось. Слово за слово, и загадка благодаря моему новому знакомому стала постепенно проясняться.