Причем и преп. Иосиф приводит цитату не в контексте разговора о каких–то древних языческих гностиках, а о современном ему протестантизме, и преподобный Агафон, живший в IV веке, вел речь, конечно, не о гностиках, а о вполне современных ему христианских еретиках.
Интересно высказывание того же преп. Иосифа о возможности допущения к православным таинствам еретиков: «Неправославный, или еретик, если бы вздумал принести пред православным иереем раскаяние во грехах своих, покаяние его будет недействительно. Читаем в «Православном Исповедании» в 1–й части вопрос 113–й: что мы должны наблюдать при таинстве покаяния? — Ответ. Во–первых, должны смотреть, чтобы кающийся был христианин Православной и кафолической веры: ибо покаяние без истинной веры не есть покаяние, и не приемлется от Бога».[96] В приведенной цитате обращают на себя внимание еще два аспекта: 1) неправославный — синоним еретика, без различия вероисповедания; 2) таинство покаяния без истинной веры недействительно.
Еще мысль преп. Иосифа об одинаковой отлученности от Церкви еретиков любых исповеданий: «В 1–ю неделю Великого Поста, совершая Торжество Православия, св. наша Церковь изрекает анафему, т.е. отлучение от единения с собою всех еретиков и отступников от Православия: следовательно, и латинян или римских католиков и протестантов».[97] Православной Церкви одной только присущи Божественные силы, т. е., благодать: «Православной Церкви… одной присущи вся божественныя силы, яже к животу и благочестию (2 Петр. 1, 3)».[98] Поэтому понятно, что еретик, лишенный «божественных сил, яже к животу и благочестию», лишен и спасения: «Те же, которые вне Церкви… гибнут безвозвратно».[99]
Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Благодать Божия отступила от папистов; они преданы самим себе и сатане, изобретателю и отцу всех ересей, в числе прочих и папизма».[100] «Вселенская Церковь всегда признавала ересь смертным грехом, всегда признавала, что человек, зараженный страшным недугом ереси, мертв душою, чужд благодати и спасения, в общении с дьяволом и его погибелью».[101] Ересь «вводит в душу вечную смерть… Она соделывает человека вполне чуждым Бога».[102]
«Зараженного ересью и расколом, — говорит свт. Игнатий, — диавол не заботится искушать другими страстями и грехами очевидными. И зачем искушать диаволу того и бороться с тем, кто при посредстве смертного греха — ереси — и убит вечною смертию, и заживо уже составляет достояние диавола?».
