Он предложил Резнику мятную таблетку, положил одну себе в рот и почти тотчас растер ее зубами. Это было для него постоянным разочарованием, так как он предпочитал, чтобы таблетки таяли во рту до тех пор, пока не превратятся в тоненькие лепешки, как на причастии.
— Она, должно быть, была напугана, мистер Рой.
— Она была в ужасе. Потеряла рассудок. Как было бы с любой другой женщиной на ее месте.
— В таких обстоятельствах она вполне могла впасть в панику.
— Ужасное положение.
— Оно могло быть и хуже.
— Представляю себе.
— Я имею в виду — для вашей жены.
Гарольд Рой зажмурился на несколько секунд.
— Мне не хочется даже думать об этом, — проговорил он.
— Даже когда она говорила с полицейским, — продолжал Резник, она все еще находилась в состоянии шока.
— Запуталась, вы хотите сказать?
— Совершенно верно.
Резник посмотрел, как Гарольд Рой засунул в рот еще одну мятную лепешку. «Спиртное и всю другую гадость вы используете для того, чтобы засорять то, что однажды могло бы быть мозгами» — пришли ему на память слова Маккензи.
Гарольд знал, который час, и не глядя на часы. Сегодня все шло по графику. Чтобы так держаться, он должен быть в студии не позднее чем через десять минут.
— Инспектор, если…
— Иногда бывает, что люди, даже невиновные, делают какое-то заявление, а потом боятся изменить его, считая, что это может поставить их в положение виновного. — Резник подождал, когда Гарольд посмотрит на него. — Вы понимаете, о чем я говорю?
— Да.
— Если ваша жена хочет изменить свое заявление по какой-либо причине — если по прошествии времени она вспомнит все более ясно, — пусть она поставит нас в известность об этом.
— Конечно, она сделает это. Я имею в виду… конечно…
— Вспомните, может быть, что-то из ее рассказа содержит намек на… как бы это лучше выразить… на то, что у нее появились новые мысли? Скажем, вспомнила что-то еще?
— Нет. Ничего.
Через перегородки со стеклянными панелями он видел людей, которые склонились перед мониторами, разговаривали по телефону, пили кофе. «Если они посмотрят сюда, — думал Гарольд, — то увидят, что я уединился с неряшливо одетым полицейским офицером, вместо того чтобы заниматься работой».
— Инспектор… — Рой встал.
— Конечно, — успокоил его Резник, — я понимаю.
Они постояли еще некоторое время, глядя друг на друга.
— Может быть, вы поговорите с женой. Если у нее есть что-либо для нас, подскажите ей, чтобы она связалась с нами.
Гарольд Рой кивнул, открывая дверь.
— Кем бы ни были люди, ворвавшиеся в ваш дом, чем скорее мы оставим их без работы, тем лучше будет для общества. Особенно пока еще есть шанс вернуть вашу собственность или, по крайней мере, часть ее, то, от чего они не смогли избавиться сразу.
