– Куда ты годишься? Там же переходы, марш-броски. И все на ногах.
Военком его выгонит, а Борька пойдет на базар, косточек абрикосовых наберет много-много, вернется и сидит под окном военкомата, кирпичом косточки разбивает. Стучит. Солдат выйдет:
– А ну пошел отсюда, или сейчас пристрелю!
– Стреляй! – соглашается Борька и продолжает сидеть.
В общем, надоел он военкому хуже горькой редьки.
– Пусть отец твой придет, – говорит.
Отец пришел.
– Слушай, до того твой сын мне надоел, – рассказывает ему военком. – Я гоню, а он опять идет, просится на фронт. Ну куда я его с такими ногами отправлю?
– Это же нормально – война идет. Было бы мне поменьше лет, я и сам бы пришел к тебе проситься на фронт. Что же делать? Может, куда-нибудь в санитарный поезд его определить, где не надо в атаку ходить, – предложил отец.
– Знаешь, для него специальную дивизию еще не сформировали, – не поддержал идею комиссар.
Вернувшись домой, отец Борьку предупредил:
– Еще раз пойдешь до военкома, я тебе голову откручу.
На работу брата в Коканде тоже не принимали. И все-таки он добился: в какой-то момент его призвали в армию. Сначала отправили в Казахстан, он оттуда свою одежду прислал, потом – на фронт.
Я тоже первое время в Коканде не оставляла попыток отправиться Родину защищать. Как-то даже Галькино платье, белое в мелкий красный горошек с бантом красным с белым горошком, надела – хотела понравиться призывной комиссии, чтобы меня взяли на фронт. Я даже окончила курсы медсестер и курсы Ворошиловского стрелка, снайперские. Но меня не взяли, спросили: с кем ты живешь?
– С папой и с мачехой, – ответила я честно.
А они решили, что я из-за мачехи из семьи бегу.
В комиссии был один лейтенант, который с Галькой шуры-муры крутил и меня знал. Не взяли меня на фронт, хотя ходила во все три комиссии. Галька, хоть и имела уже два курса Киевской консерватории, в Коканде смогла устроиться лишь в какую-то артель учетчицей. Там вязали для фронта свитера, варежки, носки. И там ее приглядел следователь транспортной прокуратуры. У него жена жила в Ташкенте с дочкой. А он был без ума от Гальки.
