«Да она, оказывается, времени даром не теряла — успела и в институт поступить, и замуж выскочить, и развестись, и... Интересно, что еще?»
Так думал Иван, глядя, как уверенно и спокойно проходит она мимо лохматых пальм, каменных парковых скамеек и роскошных, еще ярких цветников, как стильно и просто белеет грубый хлопок рубашки над когда-то голубыми джинсами. Как по-хозяйски она оглядывает все это великолепие и как гармонично здесь смотрится... А впрочем, почему нет? Ведь ей-то оно почти родное, столь же привычное, как им привычны чахлые березки во дворах, вечно поломанные неугомонными дебилами лавочки в скверах и ядовитая желтизна московских одуванчиков...
— Ну, вот мы и пришли.
Они посмотрели вслед ее взлетевшей руке и увидели небольшой каменный бассейн, наподобие восточных или итальянских. В нем, как и десять лет назад, цвели нереально-совершенные, ну прямо индийские лотосы, белоснежные, нежно-розовые в середине кувшинки. Воды почти не было видно среди их темно-зеленых листьев-сердец. Бассейн укромно расположился под сенью мрачной средневековой стены начинавшегося здесь замка. Окна цокольного этажа были распахнуты, но забраны тяжелыми коваными решетками.
Варвара подошла, наклонилась и приветливо помахала рукой кому-то в окне. Иван с любопытством заглянул туда же — в прохладном полумраке, разбавленном желтым светом настольной лампы, в гулкой тишине замкового подвала, по центру большой комнаты, а может, маленькой залы, были сдвинуты обычные рыжие канцелярские столы, беспорядочно заставленные масляными бутылочками, баночками, заваленные книгами, рамами, листами... Над всем этим, сутуло склонившись, нависал некто в белом медицинском халате — в ответ на Варино приветствие он поднял голову и, сверкнув «ботаническими» стеклами очков и рассеянной улыбкой, быстро помахал бледной рукой с инопланетно-длинными пальцами и снова склонил над столом гладковолосую голову.
— Это Евгений Евгеньевич... Наш руководитель практики, — с уважительной нежностью сказала Варвара.
Ее тон был столь нежным, что Иван вдруг брякнул с неожиданной сварливой злобой:
— И что, хочется тебе всю жизнь копаться в старье?
И моментально устыдился этой поистине идиотской фразы, живо и неприятно напомнившей ему соседку по этажу — потомственную продавщицу, противную неряшливую тетку, которая в детстве была противной неряшливой девчонкой и говорила о его отце, инженере, примерно те же фразы с примерно такой же, завистливо-презрительной и злобной интонацией. От этого он разозлился еще больше, но Варвара, не заметив ни его тона, ни состояния, совершенно искренне ответила:
