— Максъ, а я безъ тебя накутила по телефону, — виновато говорила она. — Вотъ счета, по которымъ надо заплатить. Тутъ ничего нѣтъ лишняго, кромѣ цвѣтовъ. Но нельзя-же и безъ цвѣтовъ быть. Теперь у всѣхъ цвѣты. Насъ и то осуждаютъ, что у насъ рѣдко бываютъ цвѣты. А сегодня у насъ гости.
— Не слѣдовало-бы гостей-то звать, — сердито пробормоталъ Колыванцевъ. — У меня и такъ денегъ въ обрѣзъ.
— Ахъ, другъ мой, меня телефонъ соблазнилъ. Но зато у тебя сегодня будетъ винтъ, твой любимый винтъ.
И Колыванцева ласково чмокнула мужа въ лысину.
Когда Колыванцевъ увидалъ счета поставщиковъ — онъ ахнулъ. Ему пришлось заплатить что-то больше шестидесяти рублей.
— Ты меня совсѣмъ разорила. Я вѣдь послѣднія деньги отдаю… — говорилъ онъ. — Зачѣмъ ты сельтерской-то воды заказала? Вѣдь у насъ есть вода…
— Ахъ, да вѣдь телефонъ… — вздохнула Колыванцева.
— И вино. Зачѣмъ такое дорогое вино? Мы никогда такого не пьемъ. Вѣдь это ужасъ, сколько заплатить приходится. И фрукты… Къ чему такіе дорогіе фрукты?
— Не сердись. Я тебѣ сюрпризъ приготовила. Зато у насъ сегодня къ обѣду будутъ для тебя раки…
— А для раковъ теперь даже и не время. Сидѣлые… Они хороши только лѣтомъ. Фу, сколько денегъ! А я такъ стѣсняюсь! И чего это тебѣ вздумалось? Надо платить.
— Телефонъ, Максъ… — оправдывалась Колыванцева. — Телефонъ.
Кряхтя отъ неудовольствія, Колыванцевъ послалъ съ лакеемъ деньги ожидавшимъ поставщикамъ.
О заказѣ корсета Колыванцева не сказала мужу ни слова, но въ утѣшеніе его подсунула ему записку «для памяти» и проговорила:
— Зато посмотри, сколько въ одинъ день принесъ намъ этотъ телефонъ экономіи! Два рубля сорокъ восемь копѣекъ. Два рубля сорокъ восемь… Эти деньги мы должны были-бы заплатить за проѣздъ за закупками… За проѣздъ и на письма, если-бы у насъ телефона не было. А тутъ экономія.
— Да, экономія… Хороша экономія! Два рубля съ экономили изъ-за телефона, а шестьдесятъ рублей слишкомъ издержали изъ-за того-же телефона. И только изъ-за телефона, чортъ его возьми! — сердито бормоталъ Колыванцевъ.
Вечеромъ у Колыванцевыхъ были гости и онъ проигралъ имъ въ винтъ двадцать два рубля.
— А все телефонъ проклятый! — мысленно воскликнулъ онъ, и лицо его покрылось красными пятнами.
1903
