Писарь | страница 3
— Прежде всего о дармовыхъ дровахъ.
— Знаю… Гласному городской думы Завитухину. Прошеній ужь штукъ тридцать ему написалъ отъ разнаго бабьяго сословія.
— Да, да… По полусаженкамъ выдаетъ и нонѣ дрова такія хорошія… У насъ на дворѣ получали ужъ. Я видѣла.
— Еще куда?
— А въ приходское попечительство. Тамъ къ празднику тоже можно. Хоть по полтора рубля, а все-таки выдаютъ. Мало, но даютъ на сиротство.
— Мало! Двѣнадцать копѣекъ мнѣ заплатишь — полтора рубля получишь. Все-таки рубль и тридцать восемь будешь въ барышахъ. И туда писали. Знаю. Потомъ въ человѣколюбивое общество, что-ли?
— Вотъ, вотъ. Пожалуйста, голубчикъ.
— Ладно. Напишемъ. Это три. А четвертое-то прошеніе куда?
— А четвертое городской головѣ можно. Тамъ на сапоги даютъ, на калоши, ино и за квартиру платятъ.
— Знаю. Что ты ученому-то говоришь! Порядокъ извѣстный. Писали сто разъ. Голова передастъ въ комиссію по благотворительности, а оттуда черезъ члена рѣшеніе. Напишемъ.
Женщина переминалась.
— Можно-бы и еще въ два-три мѣста, да вотъ денегъ-то у меня нѣтъ, — сказала она.
— На нѣтъ и суда нѣтъ. А будутъ деньги, такъ приходи, напишемъ. Я всѣ мѣста знаю, гдѣ жаренымъ пахнетъ, — отвѣчалъ Колотовъ и началъ писать.
II
Перо Колотова выводило заголовокъ къ прошенію о дровахъ:
«Его превосходительству господину члену коммиссіи по раздачѣ дровъ бѣднымъ Василію Кондратьевичу Завитухину прошеніе».
— Знаешь, какъ Завитухина-то величать? — спросилъ онъ вдругъ женщину.
— А какъ его звать-то? Постой… Кажись, Константинъ Николаичъ.
— Ну, вотъ и врешь! Идешь писать прошеніе о дровахъ, и не знаешь, кому. А вотъ я спеціалистъ, такъ знаю. Василій Кондратьичъ онъ. А Константинъ, да и то не Николаичѣ, а Александровичъ — это предсѣдатель приходскаго попечительства, гдѣ праздничныя раздаютъ.
Женщина поклонилась.
— Ты ученый — тебѣ и книги въ руки, а намъ, сиротамъ, гдѣ-жe знать.
— Ну, то-то. Посмотрѣлъ-бы я, какъ тебѣ ходячій писарь написалъ-бы, тотъ самый, что умеръ, которымъ ты меня упрекаешь, что онъ тебѣ по семи копѣекъ за прошеніе писалъ.
— Нѣтъ, милостивецъ, онъ зналъ, онъ все чудесно зналъ — нужды нѣтъ, что пьющій былъ, — отвѣчала женщина.
— Не могъ онъ Василія Кондратьича знать, потому что Василій Кондратьичъ этотъ только нынѣшнею осенью назначенъ. Не мели вздору. А вотъ назвалъ-бы онъ его въ прошеніи Константиномъ Николаичемъ, онъ-бы и разсердился за непочтеніе… разсердился и не далъ-бы дровъ. Зря-бы прошеніе пропало. Да… Такъ вотъ ты пятачка-то и не жалѣй, что спеціалисту передала. Спеціалистъ напишетъ по настоящему, что и какъ — всему тебя обучить и наставить. Вотъ какъ о дровахъ надо заголовокъ дѣлать.