— Какъ говоръ другой?
— Другой! подтвердилъ другой мужикъ:- былъ я въ ратникахъ, ходилъ въ Крымъ: тамъ совсѣмъ говоръ другой: ты скажешь: дорога хороша; а онъ скажетъ только «якши»; ты скажешь: дорога дурна; а онъ тебѣ болтаетъ только: «екъ», — только и словъ!..
— Ну, а травальше, какъ скажетъ тотъ? спросилъ я ратника, бывалаго человѣка.
— Травальше значитъ — якши.
— Ну, а чей говоръ лучше?
— Тотъ говоръ лучше: словъ меньше.
Мы повернули вправо отъ большой дороги и пошли лугомъ; по всему видно было, что Ивановъ день близко, пора знахарямъ и лекаркамъ травы собирать: отъ всего луга несло сильнымъ запахомъ меда; весь лугъ покрытъ былъ цвѣтами.
— Такъ медомъ и несетъ! славно! проговорилъ съ видимымъ удовольствіемъ одинъ изъ моихъ товарищей.
— Славно! отозвался другой.
— Богъ создаетъ благодать!..
— А хороша у васъ земля? спросилъ я.
— Какая ваша земля! Наша земля самая что ни-на-есть хмазовая, самая хмазовая…
— Какая хмазовая?
— Онъ, видишь ты, этого не понимаетъ, проговорилъ бывалый, толкнувъ локтемъ небывалаго. — Хмазовая, милый человѣкъ, по нашему, необразованному, что ни сажая дурная; вотъ кто и означаетъ хмазовая земля.
— А хорошо, богато вы живете?
— Какой хорошо! заговорилъ было бывалый человѣкъ: — какой хорошо!
— Не совсѣмъ мы ладно живемъ, перервалъ его небывалый: — а нечего Богу грѣшить: травальше другихъ. Возьми сосѣдѣй; такъ супротивъ тѣхъ мы — паны! Да еще какіе паны? На нихъ посмотришь, да и на насъ взглянешь, такъ ты скажешь: мы изъ другаго царства живемъ, изъ другихъ земель пришли!
— Тѣ мужики сами виноваты предъ Господомъ Богомъ; за то и терпятъ.
— А чѣмъ они согрѣшили?
— А тѣмъ: придешь ты къ хозяину, хозяинъ гостю умышленный, зловредный, правды у него нѣтъ!..
— Скажи ты пожалуйста, хоть ты и чужой здѣсь человѣкъ, можно ли тому быть: долины земли за сто верстъ; ширины больше сорока верстъ; и на всей той землѣ народъ живетъ, и все люди православные, — какъ же такъ стало, что на той землѣ ни одного праведнаго нѣтъ?
— Какъ не быть!
— А коли есть, что же ты скажешь: отчего такъ тѣ мужики живутъ?
— Такъ Богъ далъ!
— Богъ-то такъ далъ; да отчего же ни у одного хозяина нѣтъ избенки мало-мальски исправной, а всѣ одноглазыя — по одному окошку, — всѣ одноглазыя, да безъ шапки, безъ крышки, значитъ…
— Никто, какъ Богъ!…
Послѣ этого заключенія, мы прошли нѣсколько живутъ не разговаривая.
— Богъ на помочь! проговорила встрѣтившаяся намъ баба, съ серпомъ черезъ плечо.
— Помогай Богъ! обозвались ей.
