— А то какъ же? Безъ разуму никакого дѣла не сдѣлаешь. — Вотъ хотъ взять такого лѣшаго (тутъ онъ онъ указалъ на огромную сосну): взять этого лѣшаго; какъ его повернешь на срубъ? Отрѣжешь сколько, семь тамъ аршинъ, восемь, девять, что ли, изрѣжешь на доски, а макушки, — тѣ потоньше будутъ, тѣ ужь на срубъ пойдутъ.
— А пилите сами?
— Какой сами, а какой и отдаемъ…
— Пилимъ, еще отозвался мужикъ: — за сотню семи-аршинную шесть рублей, а то приходится и десять копѣекъ отъ шнура взять.
— Какъ отъ шнура?
— Мы шнуромъ отбиваемъ для пилки, какъ пилу вести; такъ отъ каждаго шнура и беремъ, попадетъ по десять копѣекъ…
— Ой, братцы мои! смерть моя приходитъ во мнѣ!.. застоналъ одинъ мужикъ, лѣтъ двадцати пяти: — смерть моя приходитъ: весь я изгорѣлся, все нутро во мнѣ запылало…
— Что съ тобой? вскрикнулъ я, испугавшись.
— Ступайте, други, я хоть здѣсь полежу.
— Видишь ты, усталъ молодецъ, заговорилъ опять мой резонеръ: — маленько отдохнетъ, и придетъ домой.
— Пойдемте, братцы, пусть его отдохнетъ.
— Какъ же его одного оставить? вступился я.
— Что?
— Вѣдь онъ заболѣлъ, валъ же мы одного-то тутъ въ лѣсу оставимъ?
— Да объ чемъ ты толкуешь?
— Какъ объ чемъ?
— Что же вамъ-то здѣсь дѣлать?
— А какъ мы въ лѣсу одного больнаго оставимъ? все еще я настаивалъ.
— А вотъ погоди: пойдемъ въ городъ, наймемъ ему няньку, дѣвку лѣтъ двадцати; такъ пойдетъ малый въ лѣсъ, и та нянька съ нимъ; ему въ лѣсу и не страшно съ нянькой будетъ.
Болѣе всѣхъ потѣшался этимъ разсказомъ тотъ, о комъ шла здѣсь рѣчь: удовольствіе это, соединенное съ насмѣшкою надъ моей неуступчивостью, видимо было на его лицѣ.
— Да что толковать, пойдемъ.
Видя, что дѣйствительно толковать нечего, я согласился на предложеніе, и мы отправились.
— Пойдемте, братцы, правѣе: крюку немного будетъ; а тамъ мочежинка будетъ, въ той мочежинкѣ мы и напьемся.
Мы пошли правѣй, нашли мочежинку — болотную лужу — напились, закурили трубки и опять пошли дальше.
— Ты куда идешь? опять спросили меня.
— Я ужь говорилъ вамъ:- въ Стародубъ.
— Стало на Трубчевскъ.
— Пойдемъ съ нами на Глинево; дорога хоть и идетъ на Острую Луку, да и тутъ почитай, что и крюку не будетъ: только дорога ужь очень тебѣ хороша: все лугомъ будетъ.
— Тутъ дорога травальше будетъ, подговаривалъ другой.
— Какъ травальше? спросилъ я.
— Да ты не изъ здѣшнихъ мѣстъ?
— Нѣтъ, не изъ здѣшнихъ.
— А въ вашихъ мѣстахъ не такъ говорятъ, какъ у васъ? Все, чай, такой же народъ живетъ?
— Такой же, только говоръ другой.
