Тут он постучался в дверь и спросил: «Sora [9] Nanna, можно видеть Нинетту?»
В дверях показалась женщина и сказала: «Вечно ты тут, Meo! На что тебе она?»
«Sora Nanna, вам ведь не мешает… Я к ней на минуту!»
«Ступай, она там лежит».
* * *
— Знаешь, Нерина, я никогда не видела такой бледной и худой девочки, как эта Нинетта. Мне стало ужасно жаль ее, а она так обрадовалась, когда Мео подал ей меня, что у нее сразу выступил на щеках яркий румянец. Мео смотрел на нее и сказал: «Можешь оставить ее у себя до завтрашнего утра. А теперь — ciao, до свидания». — «Куда ты? Посиди со мною». — «Я еще не был дома и не ел, и потом мне надо еще поспеть на cottio».
Тогда она стала ласкаться к нему: «Meino, дорогой, возьми меня тоже на cottio. Я так давно не была на улице! Я совсем забыла, что послезавтра Рождество».
Он ответил: «Ты с ума сошла, Нина. Теперь холодно, а ты… нездорова».
Когда он запнулся, она так печально посмотрела на него, что мне стало больно внутри, покачала головой и повторила: «Возьми меня с собой, Meino mio!»
Он отвернулся и сказал: «A sora Nanna?»
Тогда Нинетта закричала: «Тетя, тетя, я пойду к Meo на ужин. Вы ведь будете у sor'ы Реджины, и мне скучно оставаться одной».
Тетка заворчала немного и сказала: «Ступай».
Нинетта закуталась в платок, взяла меня, и мы вышли, а через несколько минут были в квартире Meo. У него оказались три маленьких брата и мать, и все они жили в одной комнате, совсем небольшой.
Meo посадил Нинетту в углу, а сам подошел к матери. Нинетта не очень теребила меня, так что я слышала разговор Meo и его мамы.
Он сказал:
«Сегодня я заработал семнадцать сольди. А ты?»
«Я тридцать сольди».
«А bambini?»
Я очень удивилась, услышав, что эти мальчики — старшему было лет семь — зарабатывают деньги.
Мать вздохнула и ответила: «Старшие принесли по одиннадцати сольди, а Пьерино поймал pizzardone, привел его сюда и сказал, что, если еще раз увидит моих детей продающими спички без патента, то мне достанется».
После этого мать сказала: «Всего есть четыре лиры пятнадцать сольди. Слушайте, дети, если мы купим capitone [10], то потом нам целую неделю придется есть „хлеб со слюною“ — pane o sputo».
Мео отвернулся, а остальные три мальчика начали плакать и кричать так, что у меня закружилось в голове. Маленький Пьерино лег на стол, начал бить по доске каблуками и повторял во все горло: «Я хочу capitone! Я хочу capitone!»
Мать зажала уши и закричала хриплым голосом: «Zitto, zitto
