Святки в Италии - Владимир Евгеньевич Жаботинский

Синьор Депретис быстро взбежал по лестнице и позвонил. Отперла ему сама жена. Увидев большой пакет, который принес с собою муж, она радостно спросила:

— Нашлась?

Синьор Паоло качнул головою, снял пальто и взял пакет в руки.

— Все плачет? — спросил он у жены, которая сделала утвердительный знак. — И не спала?

— Нет. Она так впечатлительна!

— Знаешь что? — заговорил в раздумье муж: — Я хотел было подождать вечера и устроить ей сюрприз на елку. Но надо будет отдать ей куклу теперь же, а то она слишком взволнована.

Нерина сидела на кушетке в своей хорошенькой детской и печально смотрела в окно. Ее глаза были так необычайно красны, а круги под ними так необычайно сини, что при первом взгляде можно было понять, сколько она плакала в это утро и как мало спала в эту ночь. Ее не занимали теперь не только старые игрушки, но даже новые, только вчера вечером подаренные. Папа так много рассчитывал на роскошный, дорогой presepio [1] для представления св. мистерии: большинство куколок махало руками и ногами, ясли были сделаны из красного дерева, головка Младенца — с настоящими мягкими волосиками — была окружена ореолом из тоненькой золотой проволоки, а маленький органчик исполнял песни ангелов и трех волхвов. Ни одна девочка в Риме, вероятно, не получала еще к Рождеству такого дивного presepio. Но это было напрасно: Нерина и не взглянула на подарок, тогда как прежде, бывало, не отгонишь ее от этого крошечного театра.

Мама вошла в комнату, положила ей руку на голову и сказала:

— Какие у тебя красные глазки, bambina, — вот что значит не спать почти две ночи! А вечером будут гости… Слушай, пойдешь теперь заснуть, если я дам тебе что-то очень хорошее, что-то такое, что тебе очень понравится и что ты очень хочешь получить?

— Что?

Так как тут была мама, Нерина собиралась снова заплакать.

Синьора Депретис показала ей куклу.

— Гуальберта!!! Нашлась!

Нерина кинулась к своей пропавшей любимице и стала ее неистово целовать, наскоро убедившись, что Гуальберта цела и невредима, только голубое платье сильно испачкано.

Через четверть часа наконец Нерину удалось уложить в постель, но прежде она раздела куклу и прижала ее к себе, заявив:

— Мы будем спать вместе!

Нерина шептала кукле:

— Какая ты холодная, fanciullina mia! [2] Надо тебя согреть.

Она еще крепче прижала Гуальберту к себе, свертываясь в клубочек под одеялом. И на самом деле, атласная кожа куклы потеплела, Гуальберта зашевелилась и обняла левую толстенькую руку Нерины.