— Я могу вамъ объяснить, — сказалъ генералъ. — Избирая покровителя душѣ своего сына, этотъ капитанъ Левинъ полагалъ, безъ сомнѣнія, что у Бога бѣднякъ сильнѣе короля.
Шумахеръ послѣ минутнаго размышленія замѣтилъ:
— Ваша правда.
Губернаторъ пытался было еще разъ завести рѣчь по поводу своего посѣщенія, но Шумахеръ снова перебилъ его.
— Прошу васъ, если вы дѣйствительно знали этого мекленбуржца Левина, позвольте мнѣ поговорить о немъ. Изъ всѣхъ людей, съ которыми мнѣ приходилось имѣть дѣло во время моего могущества, это единственный человѣкъ, о которомъ я вспоминаю безъ отвращенія и омерзенія. Если даже причуды его граничили иной разъ съ сумасбродствомъ, все же немного сыщется людей съ такими благородными качествами.
— Ну, не думаю. Этотъ Левинъ ничѣмъ не отличался отъ прочихъ. Есть много личностей гораздо болѣе достойныхъ.
Шумахеръ скрестилъ руки и поднялъ глаза къ небу.
— Да, таковы они всѣ! Попробуй только похвалить передъ ними человѣка достойнаго, они тотчасъ же примутся его чернить. Они отравляютъ даже удовольствіе справедливой похвалы, къ тому же столь рѣдко представляющееся.
— Если бы вы знали меня, вы не стали бы утверждать, что я стараюсь очернить ген… то есть капитана Левина.
— Полноте, полноте, — продолжалъ узникъ, — вамъ никогда не найти двухъ человѣкъ столь-же правдивыхъ и великодушныхъ какъ этотъ Левинъ Кнудъ. Утверждать же противное значитъ клеветать на него и непомѣрно льстить этому гнусному человѣческому роду!
— Уверяю васъ, — возразилъ губернаторъ, стараясь смягчить гнѣвъ Шумахера, — я не питаю къ Левину Кнуду никакого недоброжелательства…
— Полноте. Какъ бы ни былъ онъ сумасброденъ, людямъ далеко до него. Они лживы, неблагодарны, завистливы, клеветники. Извѣстно ли вамъ, что Левинъ Кнудъ отдавалъ копенгагенскимъ госпиталямъ больше половины своего дохода?..
— Я не зналъ, что вамъ это извѣстно.
— А, вотъ оно что! — вскричалъ старикъ съ торжествующимъ видомъ. — Онъ надѣялся безнаказанно хулить человѣка, полагая, что мнѣ неизвѣстны добрыя дѣла этого бѣднаго Левина!
— Ничуть…
— Ужъ не думаете ли вы, что мнѣ также неизвѣстно, что онъ отдалъ полкъ, назначенный ему королемъ, офицеру, который ранилъ его на дуэли, его, Левина Кнуда, только потому, что, какъ онъ говорилъ, тотъ былъ старше его по службѣ?
— Дѣйствительно, до сихъ поръ я считалъ этотъ поступокъ тайной…
— Скажите пожалуйста, господинъ дронтгеймскій губернаторъ, развѣ отъ того онъ менѣе достоинъ похвалы? Если Левинъ скрывалъ свои добродѣтели, развѣ это даетъ вамъ право отрицать ихъ въ немъ? О! Какъ люди похожи одинъ на другого! Осмѣливаться равнять съ собою благороднаго Левина, Левина, который, не успѣвъ спасти отъ казни солдата, покушавшагося на его жизнь, положилъ пенсію вдовѣ своего убійцы!
