— Он прав, — сказал Джек. — Девушки не должны воевать, не должны убивать и погибать… Не Безвременье. Кончился тот ужас.
— Ты говоришь так, потому что погибла Стелла! — яростно огрызнулась Елена. Джек побелел не хуже Жозефа. Но говорил спокойно:
— Я говорю так, потому что она была бы жива, если бы не воевала. Для смерти хватит парней.
Жозеф тем временем поднялся. Глаза у него были тоскливые и блестящие нехорошим блеском.
— Пойду, — тихо сказал он, — прогуляюсь.
— Ага, я с тобой, — Эрих тут же поднялся, подхватил куртку. Жозеф посмотрел на него и слабо улыбнулся:
— Не бойся, я не стреляться. Честно слово. Мне просто тошно. Дождик побрызгает — может, легче станет.
Он вышел, не натянув капюшона. Эрих посмотрел на Елену:
— Что, пойти за ним? По-тихому?
— Оставь, — махнула та рукой. — Садимся есть, а Жозефу оставьте его порцию…
… - А всё-таки жаль, что больше нет Эндрю, — сказал Ник, подчищая тарелку хлебом.
— Ты что, голодаешь? — спросил Эрих, листавший дайджест.
— А? Не, просто яичница вкусная… Говорю — жаль, что нет Эндрю. Он был спел…
— Да, — вздохнул Джек. Взял со стены, дотянувшись, гитару русского. — Вот сейчас жалею, что не умею. Вечный инструмент…
— Архаика, — важно сказал Дэниэль. — Скоро опять электрогитары будут делать. Когда с энергией станет получше…
— Во что ты тут её включишь… — усмехнулся Эрих. А Майкл неожиданно сказал:
— Это всё равно что на отбойном молотке играть.
Все засмеялись, но Дэниэль заспорил:
— Это потому, что война и вообще. А это всё временно. Разве нет? Ну кто станет слушать обычную гитару, если можно создать аппарат для музыки за тысячи фунтов?!
— Вот-вот, — кивнул Джек, — и за этими фунтами будет начисто не слышно и не видно, о чём человек поёт.
— А тебе, наверное, больше всего нравится барабан? — не без ехидства уточнил Дэниэль.
— По крайней мере — он никогда не фальшивит, — спокойно ответил англичанин.
На этот раз засмеялся и сам Дэниэль:
— Сдаюсь!
Джек продолжал постукивать по гитаре. Эрих неожиданно спросил:
— Кайса, а чего ты всё время молчишь?
Финнка посмотрела вокруг немного растерянно, потом ответила по-русски, приятно растягивая слова:
— Я-а нье о-оччень хор-рошо-о коворю руски и и англиски.
— Эрих, — сказала Елена, — я Эльзе-то напишу.
— Что напишешь? — встревожился немец.
— Что ты с девушками заигрываешь.
— Да ну тебя… — немец потянулся, ляскнул зубами. — Скучно всё-таки. Я читал сейчас — везде опять наступают. Когда же у нас-то фронт двинется? Пора уже и заканчивать тут.
