Просто он боялся разоткровенничаться и проболтаться. О своей главной тайне.
Тайна же эта заключалась в том, что солдату Конфедеративных Рот Виктору Ревку было всего пятнадцать лет. До шестнадцати оставалось ещё несколько месяцев. Он в самом деле был Виктор Ревок, но родился не в Минске, а в Тамбове, и прочие данные тоже были полным бредом, который он тщательно составлял и подделывал почти месяц, временами обмирая от ужаса перед тем, что творит и совершая мелкие преступления.
Из дома Виктор сбежал, когда домой вернулся старший брат, унтер-танкист. Невысокий (Витька его почти догнал, хотя брат был на семь лет старше), но крепкий, плечистый, в пригнанной парадной форме императорских кирасир, с короткой разноцветной планкой наград и… без обеих ног. Витька впервые в жизни не мог уснуть в ту ночь — после возвращения брата. Лежал и смотрел в темноту, слушал, как тихо плачет за стеной мама, как непривычно тяжело звучат в зале шаги брата (он так и не ложился пока) — в своё время одного из лучших бегунов школы… И почувствовал Виктор, что больше ждать не может.
В тот день он не вернулся из школы. Письмо послал, просил не искать — но знал, что искать станут, и дальше запутывал след, как на самой важной военной игре. Даже первые письма из учебного лагеря он пересылал с опаской, через третьи руки, всячески изворачиваясь, боясь, что вычислят по обратному коду — но код был военной тайной, причём даже не Русской Империи, а Гритвикенской Договорённости, и опасения оказались пустыми.
Слово «Африка» ему говорило не очень много. Континент, где ещё не кончилась война. Герои книжек и фильмов — их про Африку было много. Сведения со школьных уроков. Ну и всё, пожалуй. И вот он здесь. В Африке. В роте «Волгоград» 10-й сводной дивизии. 2-е отделение 5-го взвода.
Африка. Берега Моря Чад…
…С лагерными нагрузками он справлялся. Не сказать, что они давались легко, но Витька был самым обычным парнишкой своего времени и возраста — упрямым, ловким, сильным, сообразительным и не склонным ныть и жаловаться, даже если на самом деле трудно. А вот здешний фронт — опять-таки по многим книгам и фильмам — представлялся ему чем-то ну совершенно иным…
…Тут не было громких команд и их выполнения «только бегом». Не было никаких «подъём-отбой» и хождений строем в столовую. Но не было тут и войны как таковой. Война шла где-то дальше, штурмовые роты торчали в тылу на отбитой у противника территории, бывшей его линии обороны, и за ту неделю, что Витька провёл здесь, ничего не изменилось. Разве что резко похолодало — температура всё время держалась у нуля — да почти непрестанно сеялся мелкий, противный дождик. Говорили, что наступает зима.
