— Что это за люди? Вот этот… С бородой, например… Или этот… С усами… Что это такое, я спрашиваю?
— Ой, Людмила Петровна! — охнул Шурик. — Я не ту пленку напечатал. Это мой дядя… Это брат. Старший. А это еще один дядя. Двоюродный!
Конь от удовольствия затопал ногами. Людмила обернулась к нему:
— Выйди отсюда, Коновалов! Не умеешь себя вести! И вы тоже идите. Все!
Ребята, с трудом сдерживая смех, бросились к двери.
Людмила пожала плечами и опять принялась разглядывать фотографии. Потом спросила у Вениамина:
— Слушай… Это правда его родные?
— Родные, Люся, — очень серьезно сказал Вениамин. — Самые близкие!
Танцы кончились. Об этом поселок известили собаки. Из-под всех подворотен лаяли они на расходившихся из клуба людей.
Потом зачихали и затрещали моторки — выехали на ночную ловлю рыбаки. Был обычный субботний вечер. Над лесом медленно плыла луна. По дороге, держась обочины, разгуливали парочки. Звучал в темноте транзисторный» приемник. Светился одинокий фонарь на перекрестке. Асфальт под ним был серый, а деревья и кусты вокруг черные.
Вениамин и Людмила свернули с асфальта на шоссейку; сразу стало темней, и Вениамин включил фонарик.
Людмила сбросила туфли и, держа их в руках, шла сбоку дороги, по траве. Она притоптывала босыми ногами и тихо смеялась.
— Ты что? — направил на нее фонарик Вениамин.
— Трава… — зажмурилась от света Людмила. — Пальцам щекотно!
— Слушай, Люсь… — помолчав, сказал Вениамин. — Ты, оказывается, веселая. И танцуешь здорово! А в лагере совсем другая. Почему?
— Чудак! — опять засмеялась Людмила. — Там ведь не танцы. Работа!
Она, пританцовывая, запела модную песенку.
— А у тебя правда хороший голос! — заметил Вениамин.
— Был! — отмахнулась Людмила и запела еще громче. Потом замолчала и, чуть слышно вздохнув, сказала: — Ты бы слышал, как я раньше пела! Мне в консерваторию советовали поступать.
— А ты что же?
— Я-то?.. — не сразу ответила Людмила. — А я работать пошла. И на вечерний, в педагогический.
— Почему?
— Потому.
Больше она не пела, и так, молча, они дошли до лагеря.
У ворот Людмила надела туфли, сразу стала выше ростом, походка у нее изменилась. Они прошли по главной аллее мимо щитов с пионерскими девизами и остановились у тропинки, ведущей к дачам вожатых.
— Надо бы палаты обойти, — сказала Людмила.
— Да спят все! — махнул рукой Вениамин.
— Вообще-то тихо, — прислушалась Людмила. — Но мало ли…
— Я проверю.
— Честно?
— Честное пионерское!
— Ладно! — засмеялась Людмила. — До завтра!
