— Для каши.
— Медный?
— Откуда я знаю?! — пожал плечами Игорь.
— Надо было узнать, — опять солидно откашлялся Тяпа. — Пошли!
— Куда? — угрюмо спросил Пахомчик.
— На хоздвор, — бросил через плечо Тяпа. — Я там котел безнадзорный видел. За мной!
Тяпа не торопясь, вперевалку направился к хоздвору.
Конь побежал за ним. Игорь и Пахомчик поплелись следом.
На крылечке дачи остались сидеть Генка, Оля и Шурик.
— Так теперь и будет? Да, Ген? — вздохнул Шурик.
— Что будет? — притворился непонимающим Генка.
— Сам знаешь! — отвернулся от него Шурик. — Раскомандовался!
— Пусть командует, раз нравится.
— Несправедливо это! — закричал Шурик. — Ты нам про землянку рассказал, про старика этого, про разведчика… А он главный, да?
— Не все равно, что ли? — покосился на Олю Генка.
— А глаза у тебя почему такие? — не успокаивался Шурик. — А ходишь почему так?
— Как? — растерянно спросил Генка.
— Как будто тебя сзади палкой хотят ударить, — выпалил Шурик и сам испугался того, что сказал.
Генка ничего не ответил. Он смотрел на Шурика виновато и беспомощно. Шурик покраснел и забормотал:
— Ты по-хорошему хотел… Чтоб интересно… Чтоб красиво… А он только орет: «Туда, сюда!.. За мной! Вперед!» Что, не так? Не так, да?! Молчишь? Ну и пожалуйста! Ладно! Пускай!
Шурик махнул рукой и убежал. Генка криво усмехнулся и сказал, не глядя на Олю:
— Ну, Шурик! Дает вообще-то…
— Ой, Ген! — поморщилась Оля. — Разговаривай по-человечески, а?
— Виноват, исправлюсь! — склонился в шутовском поклоне Генка, но голос у него дрожал. — Шурик мне нотацию читает, ты в училки лезешь!
— Гена!
— Алё?! — кривлялся Генка. — Вы меня? Был да весь вышел! Теперь так… Трепач… Псих-одиночка… — Он взглянул на побледневшую Олю и, чувствуя, как от отчаяния сжимается горло, хрипло сказал: — И тогда трепался. У изолятора. Ясно? Салютик!
И, сгорбившись, ушел.
Оля стояла, запрокинув лицо к небу, и со стороны казалось, что она разглядывает наползающую на солнце черную тучу. Откуда-то появилась Ползикова. Постояла, подозрительно поглядывая то на Олю, то на небо, потом спросила:
— Ты что, Травина?
— Ничего, — Оля даже не повернула головы в ее сторону.
— Плачешь, что ли?
— Еще чего!
— А лицо мокрое?
— Умывалась.
— Без полотенца?
— На солнце сушу.
— Где оно, солнце-то? — забормотала Ползикова. — Тучи!
— Для кого тучи, а для кого нет! — все еще глядя в небо, сказала Оля. — Ясно? Салютик!
Она помахала Ползиковой рукой и ушла.
— Дура и не лечится… — растерянно прошептала Ползикова и задумалась.
